Friyana - По другую сторону надежды

Сидевшая рядом с ними Панси вдруг вскочила с колен и рванулась к столу, хватая амулет и поворачивая его к себе оранжевой гранью.

— Я проверю, — нервно бросила она через плечо, прижимая ладонь к стеклу. — Гарри наверняка уже знает, как он… Драко, только, твою мать, не вздумай опять засыпать!

Что-то в ее голосе было — что-то такое, что растерзанный, грязный и вымотанный по самое не могу, устало привалившийся к стене, обнимающий прижавшуюся к его груди Луну Малфой вздрогнул — и опустил голову еще ниже.

Время остановилось, свернулось в точку, замерев в ожидании. Драко и сам бы свернулся сейчас, будь у него такая возможность.

Тот, кто способен убивать бездействием доверившихся ему — достоин ли жизни сам?

Он возвышался, как мрачный готический вампир — бледное, как мел, лицо с бездонными, запавшими черными глазами, в которых бился, рвался наружу такой яростный, горячий огонь, какого Гарри не видел, наверное, никогда. Или это случалось так давно, в прошлой жизни, что вспомнить, сопоставить сейчас не представлялось возможным.

Нервные пальцы впились в плечи, Снейп стоял, обхватив себя руками, запахнувшись в мантию, и, не отрываясь, смотрел на ношу в руках Поттера — таким взглядом, что Гарри, не выдержав, зарыдал, наконец, вслух, срывая голос и снова падая на Джеральда, сжимая его в объятиях.

А потом Северус мягко, как умел только он, сделал шаг и остановился над ним — агрессия толпы сразу опала, стушевавшись, теперь они просто стояли, кто почти рядом, кто — в отдалении, и смотрели, смотрели, не шевелясь и не говоря ничего. Наверное, если бы Гарри мог думать сейчас, он бы напомнил себе, что этим существам и не обязательно говорить, чтобы слышать, и совершать бессмысленные действия, чтобы понять, что к чему. Они отличаются тем, что умеют молчать, когда слова не нужны — уже или еще…

Но думать сейчас не получалось совсем — мозг будто спекся, сжался в комок, остались только обнаженная, с размаху бьющая изнутри мысль — ты должен, Северус! Ты можешь! Мы оба можем, когда теряем кого-то — ты просто давно забыл, что способен на это, что способен желать, чувствовать, но ты — можешь… Можешь — а, значит, ты должен, Северус, пожалуйста!

— Пожалуйста!!!.. — не выдержав, закричал Гарри вслух, захлебываясь слезами. — Пожалуйста, Северус!..

Джерри в руках — ледяной, как айсберг — и Снейп, смотрящий на него — только на него, не отводя глаз, будто прикипев и взглядом, и всем своим существом к залитому дождем лицу, к полуоткрытым бледным губам, к пронзительно, отчаянно ярким синим глазам, распахнутым ему навстречу. Глазам, в которых — Гарри помнил это — можно было утонуть, которые умели смеяться, заражая всех невольной улыбкой, и мгновенно холодеть, когда время смеха заканчивалось, которые могли пробить любой панцирь своим непосредственным, почти наивным юношеским пылом, и неопытностью, и решимостью, и теплой, мягкой, отчаянно-беззащитной доверчивостью… Которые могли закрыться сейчас навсегда только потому, что тот, в чью душу они смотрели, все никак не решался поверить в то, что видит перед собой — не мираж.

— Пожалуйста… — прорыдал Поттер, изо всех сил обнимая хрупкое тело и невольно раскачиваясь вместе с ним.

Снейп молчал, и Гарри поднял глаза — пусть оторвать взгляд от комьев размокшей грязи сейчас и было равносильно подвигу. Он молчал — непроницаемое лицо, сжатые нервные пальцы, неизменная черная мантия, и ветер с дождем, хлещущий почему-то где-то далеко, за спинами. И всепожирающее пламя на дне когда-то живых, а сейчас застывших в глупом, нелепом, неуместном отрицании черных глаз.

— Северус! — срываясь, закричал Гарри.

Взгляд дрогнул — и внезапно бледное, почти восковое лицо Снейпа на миг будто раскололось от боли, маска извечной сдержанности треснула, брызнув осколками — и Гарри задохнулся, глядя в пропасть бесконечной, невыразимой горечи и прорвавшейся вдруг голодной, почти звериной тоски.

Секунды словно замкнулись, построившись в круг — его хватило ровно на то, чтобы набрать полную грудь ледяного, промозглого воздуха.

— Нет!!!.. — вскрикнул он, крепче сжимая руки — и пульсирующая, дергающая, неприкрытая обнаженная боль в черных глазах напротив била наотмашь хуже крепких пощечин. — Ты должен помочь ему! Ты!!!

— Он мертв, Гарри, — не сводя глаз с лица Джеральда, пугающе мягко проговорил Снейп. — Уже несколько минут.

Дождь заливал его лицо, скрывая то единственное, что он всегда был способен качественно скрыть.