Тупак Юпанки - Я умер, воскрес и умер вновь...

— Это хорошо, что ты проснулся, — без тени эмоций говорит он. — Я не хотел тебя будить, а мне ещё нужно забрать кое-что из спальни.

Я молча киваю. Не доверяю своему голосу.

Он еле заметно вздыхает, проходит мимо меня и поднимается наверх. Я случайно бросаю взгляд в коридор и вижу, что там уже стоит упакованная сумка с его вещами. Наверное, он проснулся гораздо раньше меня. Я не знаю, что мне сейчас нужно делать, поэтому иду на кухню и начинаю варить себе кофе.

Не то чтобы я вообще хотел пить или есть, мне просто нужно совершить хоть какое-то действие, хоть что-то машинальное и знакомое. Что-то, что поможет не думать.

Я сижу и механически глотаю чёрный кофе, когда он появляется в дверях. Он уже обут, в руках держит куртку.

— Я всё собрал, — тихо говорит он, и я не могу прочесть в его голосе абсолютно ничего.

Сейчас он больше всего напоминает мне человека, чью душу высосал дементор.

— Хочешь кофе? — зачем-то спрашиваю я.

Он усмехается и переводит взгляд на стену.

— Нет. Думаю, не стоит.

Я понимающе киваю. Наступает пауза. В голове у меня совершенно пусто. Кажется, я выбил из себя все эмоции ещё вчера. Сейчас мне просто тоскливо.

Он топчется в дверном проёме ещё несколько секунд, а потом молча разворачивается и выходит из кухни. Я ставлю чашку на стол и выхожу следом за ним. Он надевает куртку, подхватывает свою сумку и открывает дверь.

Я знаю, что мне нужно что-то сказать ему напоследок, но никак не могу сообразить, что именно. Он оборачивается, внимательно смотрит на меня своими зелёными глазами, а потом говорит: «Счастливо», — и быстро выходит, закрывая за собой дверь. Я превращаюсь в статую.

Конечно, хорошо, что я не стал ему ничего говорить, хорошо, что и он тоже не попытался выяснить у меня ещё что-нибудь. Иначе я бы наговорил ему очень много лишнего или вообще принялся бы просить прощения и пытаться хоть что-то исправить. Но всё заканчивается так, как и должно было: ни долгих прощаний, ни пафосных речей, ни последних поцелуев или чего-то ещё. А потом я долго стою в коридоре, пялясь на закрытую дверь.

***

Весь день я не выхожу из дому. Я слоняюсь из комнаты в комнату, как безумный. Я пытаюсь приготовить поесть, чтобы хоть чем-то заняться. Но когда на столе оказывается тарелка, полная еды, я, не долго думая, отправляю всё в помойку. Я совершенно не хочу есть. Мне не лезет в горло ничего, даже чай. Я прекрасно понимаю, что мне нужно питаться, иначе я испущу дух гораздо раньше, чем прогнозировал Калем. Я заставляю себя сделать глоток чая, но мой желудок отказывается принимать даже жидкость, и меня тут же рвёт на ковёр.

Я ухожу в лабораторию и пытаюсь хоть что-то сварить. И неважно, что это бесполезная трата времени. Я стараюсь просто занять свой мозг. Но зелье портится уже на второй стадии. От котла начинает валить дым, и моё варево быстро превращается из тёмно-синего в грязно-коричневое. Тогда я иду в гостиную, сажусь на диван и пытаюсь почитать газету, но бросаю это бесполезное занятие, когда понимаю, что перечитываю первый абзац уже четвёртый раз, но так и не могу понять, о чём читаю. Я прикрываю глаза и начинаю методично массировать виски. Не то чтобы это помогало, просто я действительно не знаю, чем мне себя занять.

Когда время приближается к полуночи, в дверь начинает кто-то стучать — настойчиво и громко. Я прекрасно понимаю, что это не может быть Гарри, но моё сердце, однако, подпрыгивает, потом падает и начитает биться где-то в желудке. Я бреду открывать дверь.

На пороге стоит Рональд Уизли. Его глаза гневно горят, кулаки сжимаются и разжимаются. Только не он… Не хочу ничего от него слышать. Я уже открываю рот, чтобы прогнать его, но не успеваю. Он шипит: «Ублюдок», — и на меня обрушивается крепкий удар. Уизли так метко попадает мне в скулу, что я невольно отшатываюсь, спотыкаюсь о ковёр и падаю на спину.

Я приподнимаюсь на локтях и вижу, как он заходит в дом и захлопывает дверь. Он подходит ко мне и страшно нависает. Его лицо искажают злоба и презрение.

— Надеюсь, ты доволен, грёбаный мудень?! — цедит он слова сквозь зубы.

По-хорошему, мне нужно сейчас подняться и врезать ему в ответ или просто выставить вон, но у меня нет сил сопротивляться. Странно, но мне почему-то даже хочется, чтобы он ударил меня опять, поэтому я просто лежу и смотрю на него снизу вверх.

— Ты рад тому, что натворил? — продолжает он, не дождавшись ответа.

— Что случилось? — тихо спрашиваю я.

— Что случилось?! — орёт он и пинает стену возле меня, чтобы не заехать мне по рёбрам. — Ты ещё спрашиваешь, что случилось?! Гарри случился, твою мать!