Тупак Юпанки - Жертва

Глава 14.

Остаток семестра прошёл словно в тумане. Северус просто выполнял какие-то механические действия, порой не отдавая себе отчёта в том, что делает: спать, есть, принять душ, написать эссе, дать списать Мальсиберу, пойти в библиотеку, есть, спать… С той ночи в Больничном крыле Северус ни разу не заговорил с Поттером. К счастью, и он сам не искал встречи. Мародёры больше не беспокоили. Даже Блэк, то ли помня злосчастную дуэль, то ли подчиняясь Поттеру, даже слова Северусу не сказал, не говоря уже об издевательствах. Сам Северус не ощущал больше ничего, кроме пустоты, которая зияющей раной поселилась у него в груди с той самой ночи. Иногда он украдкой бросал на Джеймса короткие взгляды в Большом зале. Было видно, что тот изо всех сил старается выглядеть весёлым и беззаботным, но, судя по мрачным лицам его друзей, у него это не очень хорошо получалось. Правда, Поттер всё-таки нашёл объект, который помогал ему залечить свои раны: к началу декабря по школе поползли слухи, что самая неприступная девушка школы всё-таки согласилась встречаться с великим ловцом. И с тех пор Джеймс и Лили везде появлялись вместе: на занятиях, во время еды, на матчах, в Хогсмиде. Иногда Северус думал, действительно ли у них есть друг к другу какие-то чувства, или же Джеймс просто топит свою обиду в ком-то другом. Как бы там ни было, Северусу вовсе не хотелось, чтобы его подруга детства была запасным вариантом. Но, судя по поведению Джеймса, она ему как минимум нравилась, и Северус вскоре успокоился на этот счёт.

***

Утром перед Сочельником гостиную Слизерина огласил восторженный крик Малфоя:

— Подарок к Рождеству! Коллективный.

Северус вышел на лестницу и увидел Люциуса, держащего в руках распечатанное письмо. Вокруг него столпилось несколько человек, жадно глядящих на пергамент.

— Ну, тихо, тихо, — Люциус отошёл на несколько шагов, чтобы никто не нарушал его личное пространство. — Слушайте. Так… «Я, лорд Валенштайн, приглашаю вас…» так… так… это можно пропустить… ага, вот! «Рождество в моём поместье…» Ага, «список приглашённых», «форма одежды…», ага. Ну, вот и всё!

Повисла тишина. Первым подал голос Кребб:

— Отлично, а теперь давай на чистом английском. Какой такой Валенштайн? Какого ему от нас надо?

Люциус театрально закатил глаза.

— Не думал, что вы настолько недалёкие. Нет никакого Валенштайна, это, считайте, приглашение от Тёмного Лорда встретить Рождество в поместье, где он сейчас находится. Неужели неясно? Завтра уже Сочельник, значит, завтра мы получим Метку.

— А кто приглашён? — спросил Гойл.

Люциус ещё раз вгляделся в письмо.

— Ну, мы пятеро и… и Северус. — Малфой потянул носом над бумагой. — Кстати, писала женщина. Наверное, твоя невестка, Рабастан.

В гостиной послышался смех, радостные возгласы, кто-то полез под тумбочку за припрятанной бутылкой огневиски, но Северус даже не стал спускаться. Он прислонился к перилам лестницы и задумался. В принципе, решать было уже нечего: за него замолвили слово, его пригласили, а значит, завтра он станет Пожирателем Смерти, и точка. Жалеть не о чем, он сделал свой выбор два с лишним месяца назад.

Внезапно Северус почувствовал на своём плече чью-то руку и обернулся. Люциус протягивал ему стакан. Северус поморщился.

— Ты же знаешь, я не пью эту дрянь.

— Я тоже, — улыбнулся Малфой и всучил стакан Нотту. — Ну что, ты готов?

— К чему? — вяло отозвался Северус.

— К новой жизни! — Северус посмотрел на Люциуса, как на сумасшедшего. — Ну, ладно, это я, конечно, преувеличил… просто… Лестранж мне написал, что Лорд не всех метит, только достойных.

— Ну, мы-то с тобой более, чем достойные, — усмехнулся Северус.

— Ну да, мы парни хоть куда! — и Люциус заразительно рассмеялся.

Северус отметил, что обычно Малфой так себя не вёл. И вся его наигранная весёлость — не более, чем маска, под которой он прячет настоящий страх перед завтрашним днём. Признаться, Северус и сам волновался. В принципе, бояться было нечего, но юноши не знали, что ждёт их впереди, а неизвестность страшит больше всего. Северусу просто было нечего терять, поэтому его страх быстро исчез, осталось только лёгкое волнение, которое сосредоточилось где-то в желудке странной пустотой. Северус прекрасно понимал, что у него нет ничего. Абсолютно ничего. Ни дома, ни семьи, ни денег, ни любимого человека рядом… поэтому всё, чем он рискует, — это его жизнь. А сейчас Северус готов был продать её очень и очень за дёшево.