Сергей Криворотов - Место под звёздами

ЗЕМЛЯ. Новая Зеландия.

Сектор 12. Альмитр.

Высшая Космическая Академия.

Экспериментальный комплексный полигон.

— Есть ещё вопросы? — Томин оглядел аудиторию.

— Разрешите? — руку подняла девушка, сидящая в первом ряду — Курсант Багрова. Сергей Александрович, а почему зачётный срок именно сорок восемь часов?

— Установка регенерации, дыхательной смеси проходчика, работает в автономном режиме двое суток. Это время принято эталонным для всех маршрутов. Если препятствия вы преодолеете на «отлично», но финиша достигнете позже, то по «легенде» вы погибли. Экзамен придётся пересдавать.

— А если запас смеси исчерпан? Повреждён, к примеру, один из газообразователей?

По залу прокатился лёгкий шумок. Многие курсанты заулыбались.

— Я прошу вас, — серьёзно сказал Томин. — Никогда не попадайте в такую ситуацию на Тинное. Или на Гаргее.

— Значит, выжить нельзя?

— Я выжил, — опустил взгляд к кафедре преподаватель. — Успели спасатели.

— У меня вопрос. Курсант Лайт. Те из нас, кому достанутся маршруты в кислородной среде, получат преимущества перед остальными?

— Нет, конечно. Вместе с кислородом им достанется немало другого. Принципиальная сложность заданий абсолютно одинакова. Впрочем, из опыта старших курсов: все, наоборот, предпочитают работать в условиях, отличных от земных…

— Рекорд прохождения прежний? — спросили из зала.

Последний рекорд принадлежал проходчику Рамилю Нахметову, три года назад закончившему Космическую академию и год спустя погибшему на Гаргее. Рамиль справился с заданием за тридцать пять часов. После Нахметова такого результата не добивался никто. Впоследствии Томин много раз просматривал видеозапись его движения к финишу. Потом куда-то засунул. Словно потерял.

Курсант вёл себя на маршруте предельно последовательно. Он также демонстрировал виртуозное владение оружием, потрясающее хладнокровие и мгновенную реакцию…

— Да, рекорд прежний, — сказал Томин. — Пока прежний.

– Центр управления! Доклад «системы орбитального сопровождения»: готовность полная.

— Центр управления! Докладывает «секция роботехники»: готовность полная.

— Центр управления!..

Томин стоял, прислонившись к ваннеру силового распределителя, и слушал, как заместитель председателя экзаменационной комиссии Михаил Рублёв принимает доклады служб обеспечения.

Операторы очередной смены, негромко переговариваясь, занимали свои места перед дисплеями.

А сверху гремело:

— Центр управления! Доклад биологической лаборатории: есть готовность. Михаил Николаевич, мне с утра обещают прислать «меню-программиста». Узнайте, пожалуйста.

— Центр управления! Дежурный стартовых площадок: всё нормально.

Рублёв оглянулся на Томина и сказал в микрофон:

— Всем — внимание! Аппаратуру в боевой режим. До старта — минута.

Повернулся к Томину:

— Напутствовать будешь?

Сергей Александрович отрицательно покачал головой:

— Давай сам. А я пойду, отдохну. Потом не выспишься.

Томин положил свой кодовый ключ на пульт, одобряюще помахал операторам и отправился в каюту.

Рублёв посмотрел Томину вслед, щёлкнул пальцами и повернулся к экранам:

— «Службе времени» приготовиться…

Курсанты побаивались Томина, а многие даже недолюбливали. «Старики», у которых он часто вёл практические занятия, слагали легенды о его придирчивости и занудстве. Их подхваченные тревожной молвой рассказы, достигая младших курсов, обрастали чуть ли не мистическими деталями. Особенно доставалось факультету Планетарной разведки. Томин не просто контролировал прохождение своими подопечными зачётной дистанции. Он с ними яростно и изощрённо сражался. Соревнуясь своей фантазией с природой тех далёких планет, которые придётся покорять выпускникам. И никогда не боялся победить.

Зверь шёл за Леной второй час. Близко не подходил, преследовал, не нападая. Зрение у него было отличное, и Зверь чутко реагировал на каждое движение девушки. Если рука Багровой тянулась к правому бедру, где болтался теслер, чудовище сразу отскакивало за деревья, пряталось и исчезало, но ненадолго…

Ей достался тот самый, нелюбимый выпускниками, «кислородный маршрут». Десантировавшись на «стартовую точку», Лена чуть не ослепла от солнца. Опустила фильтр маски и несколько минут рассматривала «отполированную» светом незнакомую природу Дистанции.