cygne - Круги по воде

- А Сириус не соизволил… - вдруг едва слышно прошептала она.

Регулус вздрогнул и пораженно уставился на нее.

- Сириуса похитил Волдеморт несколько месяцев назад, - произнес он, внимательно вглядываясь в ее лицо. - Мы до сих пор не можем его найти. Ты разве не знала?

Мать резко развернулась и впилась в него жгучим взглядом.

- Откуда ж мне знать? - язвительно хмыкнула она. - Вы ведь оба забыли о том, что у вас есть мать…

Регулус сжал зубы и глубоко вздохнул, пытаясь подавить вспыхнувшее раздражение: ну, почему обязательно надо язвить, почему нельзя поговорить нормально, без скандалов?

- Вообще-то, мама, это ты от нас отказалась! - с нажимом произнес он.

Вальбурга фыркнула сердито, но больше ничего не сказала. Молчание - знак согласия? Ага, как же - только не в случае мадам Блэк. Ладно, хоть не подняла крик в своей обычной манере.

Регулус подумал, что ему стоит перебраться жить обратно в родной дом: матери явно нужна поддержка, хотя она ни за что в этом не признается; одна она тут просто сойдет с ума.

Марлин его решение одобрила и велела о ней не беспокоиться: есть же друзья, которые всегда помогут; в крайнем случае, у родителей погостит - она-то не одна, в отличие от миссис Блэк. И Регулус в который раз поразился великодушию своей невестки. Все-таки Сириусу удивительно повезло с женой.

Следующие несколько дней Регулус занимался организацией похорон. Вымотался совершенно, зато не оставалось времени на размышления.

На похороны собрались все родственники - из тех, что не находились на данный момент в Азкабане - и общество получилось довольно многолюдное. Временно были забыты все разногласия, и гордая мадам Блэк вполне спокойно поздоровалась с опальной племянницей Андромедой; хоть и поморщилась презрительно, едва отвернувшись от нее.

Правда, когда накануне Регулус заикнулся о присутствии Марлин (что, кстати, было предписано этикетом), мать, сердито сверкнув темными глазами, со сдержанной яростью в голосе отрезала:

- Ноги этой грязнокровки не будет в моем доме!

Регулус обреченно вздохнул и сразу бросил спорить: переубедить мать все равно не удастся.

Во время церемонии Регулус вынужден был занять место отсутствующего Сириуса, что заставляло его изрядно нервничать, а кроме того, постоянно возвращало мысли к пропавшему брату: если бы Сириус был здесь… Но Регулус, собрав свою волю в кулак, делал вид, что все в порядке, и, кажется, у него неплохо получалось.

День выдался по-настоящему октябрьский: холодный и хмурый, со свинцовыми тучами, застилавшими небо, и ледяным пронизывающим ветром, который пробирал до костей и чуть ли не сбивал с ног. Регулус первым подошел к могиле, чтобы бросить горсть земли на гроб, и только в этот момент по-настоящему осознал, что отца больше нет. На мгновение он почувствовал себя потерянным ребенком, заблудившимся в тумане. Его рука, сжимавшая ком земли, дрогнула, но он быстро совладал с собой, разжал руку - земля с глухим стуком просыпалась на крышку гроба - и уступил место матери.

Все дальнейшее слилось в сознании Регулуса в сплошное смутное пятно: речи, соболезнования, поминальный обед в роскошной зале родного особняка. Хорошо еще, что Меди и Цисси взяли на себя организацию последнего - один Регулус бы точно не справился.

* * *

Сириус научился с помощью беспалочковой магии делать зарубки на стене и таким способом отсчитывал время. Поскольку солнце в его тюрьму не проникало, и время суток определить было невозможно, новый день он считал от того момента, когда просыпался. По всему выходило, что с тех пор, как Волдеморт последний раз появился в его камере, прошло уже около трех месяцев. Может, его все-таки прикончили, наконец?

В камере стало довольно холодно - видимо, отопление в ней не предполагалось, и Сириус, до тех пор спавший в облике Бродяги, чтобы было теплее, после долгих тренировок смог трансфигурировать свою мантию в длинную теплую шубу. Чары, правда, приходилось постоянно обновлять, зато лишний повод потренироваться. Сириус пытался найти выход, но то ли дверь была защищена ото всех открывающих заклятий, то ли они ему пока не давались.

Он тренировался до изнеможения, чтобы не оставалось времени и сил на мысли о том, что происходит во внешнем мире. Но они с непреклонной настойчивостью возвращались. И в голове постоянно крутились вопросы: как там Лили одна справляется? Что с Регом? О своих потерях Сириус заставлял себя не думать, загоняя тоску в самую глубину души, заставляя ее молчать, иначе недолго и отчаяться и потерять душевные силы, необходимые для борьбы, а он должен выбраться отсюда. Ради Гарри.