MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 5

«А что, неплохая мысль. Никогда не хотел играть за Слизерин».

Гарри пожал плечами.

- И всё, что ты можешь сказать в ответ капитану команды - это пожать плечами? - Боуд шипел, ни в чём не уступая василиску. - Ты хочешь саботировать игры Слизерина, так? Всегда знал, что твоя гриффиндоролюбивость не доведёт тебя до добра!

Гарри вспыхнул.

- Придержи язык, Боуд! Гриффиндор здесь ни при чём! - разумеется, ни при чём… если не считать того маленького факта, что Гарри до сих пор отчаянно, тоскливо завидует Рону, Гермионе и многим другим, кто сумел попасть на львиный факультет. - Ты думаешь, если я пропущу пару паршивых тренировок, то не поймаю снитч?!

- Именно так, чёрт побери, я и думаю!!

- Поттер и Боуд, НЕМЕДЛЕННО прекратите этот балаган, - вступил в разговор третий голос, при звуке которого Гарри захотелось втянуть голову в плечи.

Снейп был зол. Очень зол.

- Что вы себе позволяете? Скандал в Большом зале, на виду у всех! Вы позорите Слизерин. Боуд, ещё раз такое повторится, и Вы перестанете быть капитаном. Поттер…

- Но, сэр, Поттер опять получил взыскание на неделю! - возмутился Боуд, пользуясь уже вполне цивилизованной громкостью. - Он пропустит тренировки!

- Это правда, Поттер? - вкрадчиво уточнил Снейп; Гарри не сомневался, что вопрос был риторическим. - И от кого же из преподавателей?

- От профессора Амбридж… сэр, - признался Гарри, с преувеличенным интересом смотря в точку между бровями своего декана.

- Итак, после нашего разговора в прошлый понедельник Вы всё ещё позволяете себе плохо себя вести на уроке профессора Амбридж?

- Да, сэр.

- Я бы назначил Вам отработку, Поттер, но тогда, боюсь, как ловец Вы станете и вовсе никуда не годны.

- Да, сэр.

- Поэтому ограничимся предупреждением, Поттер. Ещё раз - и Вы пожалеете, что открыли рот на уроке.

- Да, сэр.

- И потрудитесь держать себя в руках на людях. Никакие проблемы не должны быть выносимы за пределы подземелий - Вам ясно?

- Да, сэр, - эти два слова вырывались у Гарри уже совершенно автоматически.

Снейп развернулся, едва не хлестнув Гарри по ногам полой мантии, и направился к преподавательскому столу. Боуд пробурчал:

- В следующий понедельник чтобы был на тренировке, Поттер, - и, не дожидаясь ответа, направился к своему месту за слизеринским столом.

Котлета не лезла Гарри в горло.

Надо быть сдержанней.

Но Амбридж так бесит.

Надо молчать.

Но оставлять всё как есть невозможно.

Нельзя больше нарываться на наказания.

Значит, надо найти какой-то другой способ противостояния.

* * *

В понедельник вскрывшиеся шрамы с поразительной быстротой превратились в свежие раны; порезами их теперь можно было называть с натяжкой, потому что для обычных царапин они были слишком глубоки. Кровь начинала лить сразу же, стоило Гарри вывести первое «Я»; она пачкала пергамент, рукав, стол. Впрочем, это было всё равно далеко не так больно, как, вероятно, рассчитывала Амбридж, и Гарри умудрился отключиться от боли, мысленно перебирая в памяти список дел. Уроки, чёртов квиддич, защита от одноклассников…

Во вторник Амбридж отпустила его уже заполночь; рука кровоточила так сильно, что Гарри замотал её носовым платком - очень быстро, впрочем, пропитавшимся кровью насквозь. Надо было как-то унять кровотечение, иначе вся кровать к утру будет в красных пятнах.

Гарри забрёл в туалет Плаксы Миртл - сюда гарантированно никто не явился бы посреди ночи, даже Филч - и подставил руку под ледяную воду. Кожа быстро онемела, края порезов набухли и сделались какими-то бесцветными. Когда Гарри вынул ладонь из-под струи, кровь продолжала сочиться, но уже понемногу и бледная, смешанная с водой.

- Excuro, - платок избавился от пятен, и Гарри пришло в голову, что сам он, может быть, сумел бы убрать след своей крови в холле, оставшийся с начала четвёртого курса. МакГонагалл и Флитвик не сумели, равно как и очень старавшийся Филч, но ведь у них наверняка нет общей с Гарри крови…

Ещё пара минут, в течение которых ледяная вода лилась на тыльную сторону ладони Гарри - и он вообще перестал что-либо ею чувствовать. Гарри прислонился лбом к холодному кафелю над раковиной и закрыл глаза. В такие минуты ему особенно остро хотелось никогда не быть волшебником; тогда, возможно, он умер бы, когда Вольдеморт явился по его душу. И никаких проблем. И магический мир сам бы расхлёбывал всю эту кашу. И даже Амбридж было бы некого наказывать… если вдуматься, она вряд ли стала бы преподавателем Хогвартса в таком случае.