Ольга Онойко - Север Москвы

«Нюансы», — подумала я. Мне уже становилось интересно.

— Люба к бабушке уехала, — сказала Валентина Петровна. — А там… там — север. И дом… он очень скучает по ней. Он сердится, что ее так долго нет. А там — север… Я все искала, я хотела, чтобы оттуда кто-нибудь хотя бы какую-нибудь вещь привез… Хоть фотографию. Я сама не могу, а вы девушка молодая… Вы съездите, пожалуйста, расскажите мне, что там, как… а я дому расскажу… Сфотографируйте хоть, как там теперь. Мне вместо могилки будет.

Она умолкла и низко опустила голову. Всхлипнула, вытерла глаза, прикрыла рот рукой. Я подавила вздох. Мне было ее очень жалко. Но она хотела невозможного.

— Я вас хоть бесплатно поселю, — торопливо прибавила хозяйка. — Мне денег не надо, у меня пенсия… Дом бы только успокоить…

— Я понимаю, — сказала я. — Но там — север.

— А Наталья говорила… — хозяйка замялась и посмотрела на Наталью. Я тоже на нее посмотрела. Наталья облокотилась о стол и, казалось, чего-то ждала.

— Мне ведь не жалко! — порывисто воскликнула хозяйка и снова поникла и забормотала: — Дом сердится… Я сама не могу, а вы девушка молодая… Наталья сказала, у вас пистолет есть.

Я встала.

— Наташа, — сказала я, — пойдем выйдем. На два слова.

Что меня беспокоило, так это слышимость. В таких старых домах раньше было слышно каждое слово. Но домам это не нравится. Перерождаясь, они выращивают себе отличную звукоизоляцию. Я надеялась, что этот дом не стал исключением.

Я прошла в комнату и притворила дверь за Натальей.

— Наталья, — сказала я тяжело, — ты с ума сошла?

Она смотрела на меня как ни в чем не бывало. Но я видела — притворялась. Потом Наталья притворилась удивленной:

— Вика, но ведь у тебя в самом деле есть пистолет.

— Наталья. Наталья. Ты понимаешь, что если будешь на всех углах звонить про мой пистолет, однажды его у меня просто украдут? И хорошо, если меня саму из него при этом не застрелят. Или менты за ним явятся. Они эльфов боятся, а меня чего бояться?

Наталья покачала головой:

— Ты сама сказала, что Астра тебя еле терпит, — рассудительно возразила она. — Ты мой друг. Я решила тебе помочь.

Я нашла вариант. Это еще не все. Я нашла человека, который довезет тебя до Алтуфьево. Триста метров от метро. Одна фотография. И все твои проблемы решены.

Ее железобетонная уверенность просто вымораживала.

Это Наталья. Она умеет решать проблемы. Она решит твою проблему так, что ты будешь орать благим матом и биться головой о стены. Но чисто формально не придерешься — прежняя проблема действительно решена. Теперь у тебя новые, неизведанные.

— Если мне негде жить, это не значит, что я хочу умереть.

— Вика, ты преувеличиваешь.

— На этих метрах может быть триста эльфов. Предлагаешь всех расстрелять?

— Эльфы не спускаются в метро. Если ты заметишь опасность, то сможешь просто вернуться в метро. И уехать. Тогда я попробую найти другой вариант.

Некоторое время я молчала. У меня не было слов.

— Вика? — Наталья заглянула мне в лицо.

— Офигенно, — сказала я.

Я осталась ночевать в Веденино.

Постельное белье было чистым, но сильно пахло лавандой. Хозяйка клала в шкаф саше с травами. Она, должно быть, плохо чувствовала запахи. Я принюхалась и поняла, что ночью начну задыхаться, поэтому разложила постель и отворила все окна. Пока белье проветривалось, я собралась поработать. Открыла ноутбук, подключилась к сети. Но ничего не получалось. Я не могла переключить мысли. Они снова и снова возвращались к северу и эльфам.

Я проверила, плотно ли задернуты шторы. Потом погасила свет, чтобы снаружи не было видно силуэта, и достала пистолет.

…Обедать с Натальей я не пошла. Разговаривать с ней мне было тягостно. Я не хотела обидеть ее неблагодарностью. У меня просто не осталось сил. В последней попытке убедить ее, что ни на какой север за смертью своей я не поеду, я стала жаловаться, что у меня мало патронов. Это была чистая правда. Их осталось пятьдесят две штуки — одна полная коробка и два патрона в магазине.

И на что я только рассчитывала? Я ведь знала Наталью. Она даже обрадовалась.

— Я достану тебе патроны! — бодро пообещала она.

Я помолчала.

— Девять на девятнадцать.

— Что?

— Патроны девять на девятнадцать.

— А что это значит? — полюбопытствовала Наталья.

— Неважно. Просто запомни. И еще оружейную смазку.

И запасной магазин, если найдешь. Для Ярыгина.

У меня даже смазки не было. И я не тренировалась с тех пор, как началось изменение. Не хотела тратить патроны, берегла на черный день. Я не пыталась представить, как должен выглядеть этот черный день и от кого я буду отстреливаться.