Наталья Резанова - Я стану Алиеной

— Нет, брат, я свои сокровища ищу в местах иных. Да и что там делать сейчас, в Открытых землях? Вы, похоже, еще мирно проскочили, а сейчас там, наверное, не лучше, чем в Нессе. А я от неприятностей не бегаю, но и за ними — тоже.

— А меч где? — поинтересовался Вальтарий, отхватывая кусок ветчины. — Ну, тот меч… который ты… .

— Я его продал. Мирному чиновнику такой меч ни к чему.

— Этот тот, с орлиной лапой, что жена твоя таскала? — встрепенулся Сторверк. — Жаль, я бы сам его купил.

— Может, и жаль, — задумчиво сказал Оливер. — А может, и нет. Оружие — оно разное бывает. А этот меч обидели к тому же, реликвию из него вырвали. Не потому ли он прежнего хозяина-обидчика в бою и предал? И кто знает, куда бы он нас завел.

— Ты скажешь! — хохотнул Сторверк. — У меня отец полжизни провоевал, и никогда я от него ничего подобного не слышал.

— Повезло ему, значит, оружие честное досталось, без порока, — назидательно молвил Вальтарий. — А то как поется:

— Давай-давай, — сказали от двери. — Скажи порядочным людям, как песня начинается, а то с середины поешь.

Селия стояла у дверного косяка и, вероятно, какое-то время прислушивалась к разговору. В руках у нее была кисть синего винограда.

— Мое почтение! — Сторверк привстал. — А мы в твое отсутствие вас объедаем-опиваем. Садись и присоединяйся.

— Сяду, а есть не буду. В гостях потчевали. — Селия положила виноград на блюдо. — Понятия не имела, что ты можешь по ягодам определить, хорошо ли будет вино, — сказала она Оливеру.

— Вовсе не могу. Просто тетка не упускает случая похвастаться, что у зятя — собственные виноградники.

— Так что песня? — вновь обратилась Селия к Вальтарию. — Или сделаешь вид, что ничего не знаешь? Говори, здесь доносчиков нет в Святой Трибунал бежать…

— Честно говоря, в городе нет даже отделения Трибунала, — вставил Оливер. Смущение Вальтария, столь не свойственное тому, забавляло его.

— А ты сама откуда такие песни знаешь? — нахохлился Вальтарий.

— Имеющий уши да слышит. — Она пожала плечами. — И не я ведь ее вспомнила, и тебя никто за язык не тянул.

— Ну, знаю.

Селия согласно кивнула:

— Нехорошо, однако, — заметил Сторверк. — Не то еретическая песня, не то колдовская. И в самом деле до Трибунала такое доводить не след.

— Да ладно вам! — Вальтарий налил себе вина. — Обычная разбойничья песня.

— Вы и правы, и не правы, — сказала Селия. — Песня, конечно, и колдовская, и разбойничья, но не обычная. А у тебя, Вальтарий, песни как на подбор. То «Два меча» святого Хамдира затянешь, то… Или начало песни пытаешься скрыть, или конец… Здесь конец тоже примечателен.

Вальтарий подхватил:

— Верно, хотя голос у тебя, как ни старайся, никудышный… только песня приползла оттуда — из Заклятых земель… то бишь Открытых. .

— Теперь оттуда много чего приползет, — захорохорился Валътарий. — Как помыкаются беженцы да осядут там, распашут земли, понастроят деревень…

— Может, те, кто снимал Заклятие, этого и хотели, — промолвил Оливер, искоса глянув на Сторверка.

— Знаем мы, чего они хотели, — буркнул тот, но уточнять не стал.

— …и потревожат все заповедные углы, — продолжал Вальтарий, — растормошат то, чего не знают, вопрутся в… как ты это называла? «Пещеры, ведущие в небо»? Хотя, может, они в землю уйдут, как говорили про Брошенную часовню… Короче, начнется свистопляска еще та.

— И впрямь, некоторые вещи лучше не тревожить. Ты понял это, когда покинул Козодоя. Но не думаю, будто начнется, а если начнется, то неизвестно где… ибо учат мудрецы: «Нет дня, над которым бы не было дня небесного…»

— Ничего не понимаю, хозяйка, из того, что ты говоришь, и рад, что не понимаю. Потому что не меня тут надо Трибуналом стращать…

— Что-то ты разболтался, слуга мой некупленный, — пресек заявление Вальтария Сторверк, несмотря на то, что Селия вовсе не казалась задетой. — Помни, что это — мои друзья и кто ты таков есть, и будешь жить хорошо и долго.