Андрей Валентинов - Если смерть проснется

— Войчемир… Войча…

Велга вновь кивнула, а у Войчи словно язык отнялся. Девушка смотрела на него с недоумением и тревогой, и вдруг серые глаза блеснули:

— Зайча! Заяц ты безухий! Ты…

Войча только моргнул. Девушка вскочила, бросилась к нему, и Войчемир почувствовал, что его трясут и даже, кажется, угощают тумаками:

— Ты! Глупый заяц! Зачем ты мне врал! Я же сразу подумала, как только ты рассказал о мачехе! Ты мне каждую ночь снился, глупый! Я же никого в жизни братом не называла!

Велга заплакала, отвернулась, а Войча обреченно вздохнул. Ну вот, уже и Светлым стал, а все одно — глупым зовут! А ведь и вправду — глупый!

— Наши думали, что я в тебя влюбилась, понимаешь? А я чувствовала — нет, не то! Ну какой же ты глупый, Зайча!

— Ну, глупый я, сестренка! — покорно согласился Войчемир. — Ну так… Да чего там!

— Ладно! — Велга уже улыбалась, хотя на глазах еще блестели слезы. — Хорошо, что хоть сейчас ты не врешь, мой глупый сполотский братец! Ну, рассказывай!

Войча замялся. Как сказать такое?

— Наш отец… Ну, твой и мой…

— Он жив? — вскинулась Велга, но тут же грустно вздохнула. — Извини, брат, забыла… Как его звали?

— Звали…— Войчемир вновь вздохнул и кинулся как в омут:

— Жихослав. Кей Жихослав — сын Светлого Кея Хлуда. Он и сам. был Светлым, но недолго…

— Нет… Неправда!

Велга медленно встала. Войча тоже вскочил, не зная, что сказать. Он всегда гордился отцом, гордился дедом, гордился всем своим родом…

— Зайча! — голос девушки стал тихим, еле слышным. — Скажи, что это неправда. Ты пошутил — просто пошутил. Ты — не Кей Войчемир! Нет… Не может быть! Я… Я ненавижу ваш проклятый род! Ненавижу…

— Извини…— Войча подумал и добавил:

— Извини, Кейна!

Велга долга молчала, затем знакомо дернула плечом и проговорила чужим, странным голосом:

— Зачем ты приехал. Светлый? Сказать мне, что я — твоя сестра? Ты ошибся, Кей! Я — не сестра Светлому Кею Войчемиру. Я — Государыня Края!

Войче вспомнился давний сон: костер — и голос Велги, требующей его смерти. И другой голос — сестры, защищающей брата.

— Извини, — повторил он и неуклюже поклонился. — Поеду, наверное…

Он повернулся, шагнул к двери — и вдруг почувствовал, как руки девушки обхватили его за плечи:

— Зайча! Братец Зайча! Прости! Это не ты глупый, это я — дура!

…Они долго сидели рядом, и Войча рассказывал обо всем — об Ольмине, где сейчас, по слухам, поселился племяш Мислобор, о том, как плакал хэйкан Шету, узнав о смерти брата, как он сам плакал, когда понял, что из всех братьев остался один. И о том, что ничего не понимает в государственных делах, но все равно приходится что-то делать, кому-то приказывать…

Велга слушала, улыбалась, затем погладила Войчу по плечу:

— Ничего, братец Зайча! Привыкнешь — я ведь привыкла. Знаешь, когда Сварг освободил меня… Войча удивленно моргнул — о таком он не слыхал.

— Да. Меня должны были казнить, но перед рассветом Рыжий Волк пришел ко мне и предложил заключить перемирие. Потом я узнала — умер его отец, а Кей Рацимир объявил себя Светлым. Сваргу был нужен мир… Когда мы прощались, он вдруг спросил: «Почему мы так похожи, сестра?».

Войча не ответил. Братана Сварга было жаль, и Улада жаль, и Валадара, и даже Рацимира. Что же вы натворили, братья?

— Перемирие скоро кончается, — наконец проговорил он.

Велга кивнула.

— Дедичи…— Войчемир кашлянул. — Мой совет… Они никогда не признают вас. Будет война, сестренка.

Велга закрыла глаза и медленно покачала головой:

— Что же происходит, брат? Чего вы хотите? Столетней войны?

— Не признают! — в отчаянии воскликнул Войчемир. — Если признать вас, надо будет признать Тустань, Валин, харпов… Понимаешь?

— Я уже воевала с братьями. Правда, с двоюродными. Теперь придется воевать с родным.

— Нет! — Войча встал и решительно качнул головой. — Не придется! Я вот чего придумал…

Придумал это не он, а Ужик, но Войча решил не уточнять.

— Ты — Кейна, моя сестра. Я объявлю об этом и назначу тебя правительницей Коростеня. Наши войска мы размещать у вас не будем, а дань останется прежней. Это то, что ты предлагала — Договор Велги. Иначе — война!

Велга долго думала, затем грустно усмехнулась:

— Если бы еще утром мне кто-то сказал, что я стану наместницей Светлого, я бы его задушила… Это не выход, братец Зайча! Это передышка — на несколько лет. В крайнем случае — пока мы оба живы.

— Да, — согласился Войча. — Ты права, Кейна. Пока мы живы…