Корнелия Функе - Чернильная смерть

— Твой бледный ангел-хранитель сегодня у нас не задержался! — сказал он насмешливо. — Что ж он не разомкнул твои оковы? Не волнуйся, ты у нас будешь умирать так долго, что твои белые подруги успеют вернуться. А теперь работай, да поживее.

Мо с трудом поднялся на ноги.

— Зачем? — ответил он, подталкивая к Свистуну Пустую Книгу. — Твоему хозяину моя работа уже не нужна. Поэтому Белая Женщина и приходила. Я вписал три слова. Можешь убедиться. Змееглав мертв.

Свистун посмотрел на кроваво-красный переплет. Потом покосился под стол, куда забился Якопо, как напуганная зверушка.

— Вот как? — сказал он, вытягивая меч из ножен. — Ну что ж, если так… Я тоже не против стать бессмертным. Работай, говорят тебе!

Часовые начали перешептываться.

— Молчать! — крикнул Свистун и показал на одного из них рукой в перчатке. — Ты. Иди к Змееглаву и скажи, что Перепел утверждает, будто он мертв.

Солдат торопливо направился к двери. Остальные испуганно смотрели ему вслед. Свистун приставил меч к груди Мо.

— Работай, я сказал!

Мо отступил, насколько позволяла цепь.

— Второй Пустой Книги не будет. Якопо! Беги отсюда! Передай маме, что все будет хорошо!

Якопо вылез из-под стола и убежал. Свистун даже не посмотрел в его сторону.

— Когда у Змееглава родился сын, я сразу посоветовал ему прикончить отродье Козимо, — сказал он, не сводя глаз с Пустой Книги. — Но Змей и слышать об этом не хотел, вот и поплатился за глупость.

Солдат, которого он посылал к Змееглаву, задыхаясь, вбежал в зал. На нем не было лица.

— Перепел говорит правду! — с трудом выговорил он. — Змееглав мертв. Повсюду Белые Женщины.

Часовые опустили арбалеты.

— Повелитель, давайте вернемся в Омбру! — пробормотал один. — Этот замок проклят! А Перепела мы можем захватить с собой.

— Неплохая идея! — сказал Свистун, улыбаясь.

Нет.

Реза снова метнулась ему в лицо, клювом сбивая улыбку с губ. Птица это делала или она сама? Свистун поднял меч. Мо вскрикнул. Лезвие глубоко вонзилось в крыло. Она упала — и вдруг человеческое тело вернулось к ней, словно Свистун вырезал из нее птицу. Среброносый ошалело уставился на Резу, поднял меч… но тут Мо ударил его ножом в грудь, прорвав драгоценную ткань, в которую так любил облачаться герольд Змееглава. Во взгляде мертвеца застыло удивление.

Солдат, находившихся в зале, Мо отогнал от Резы мечом Свистуна. Но их было много, а ему мешали оковы. Скоро все было залито кровью — руки Мо, грудь и оружие. Его это кровь или чужая?

Они убьют его, а она беспомощно смотрит на это и ничего не может сделать, уже который раз в этой истории! Но вдруг огонь избавил Мо от оков, а Резу загородил Сажерук с куницей на плече. Рядом стоял Якопо, похожий лицом на статуи своего отца.

— Она мертвая? — услышала Реза его вопрос.

— Нет, — ответил Сажерук. — Просто ранена в руку.

— Но она же была птицей! — удивился Якопо.

— Да! — откликнулся Мо. — Хорошая сказка, правда?

В большом зале вдруг стало тихо. Борьба, крики — все прекратилось, только огонь тихонько потрескивал, переговариваясь с Сажеруком.

Мо опустился на колени рядом с Резой, весь в крови, но живой, а у нее была наконец рука, чтобы взять его руку. И все было хорошо.

Орфей читал, как в лихорадке. Он и сам это слышал. Слишком громко и слишком быстро. Как будто его язык вонзал слова в тело переплетчика, как клинки. Он написал ему адские муки как месть за насмешливую улыбку Свистуна, которую до сих пор не мог забыть. Как унизила она его в тот самый момент, когда он чувствовал себя на вершине власти! Но уж хотя бы Перепел в ближайшее время перестанет улыбаться.

Халцедон размешивал чернила и с тревогой смотрел на него. «Очевидно, гнев написан у меня на лбу, — думал Орфей — наверное, капельками пота».

Сосредоточься, Орфей! Он попытался начать сначала. Некоторые слова было не разобрать: буквы натыкались друг на друга, опьянев от его гнева. Отчего ему кажется, что он читает в пустоту? Почему слова похожи на гальку, когда кидаешь ее в глубокий колодец и не слышишь всплеска? Что-то было не так. Такого он при чтении никогда не испытывал.

— Халцедон! — крикнул он стеклянному человечку. — Сбегай в Зал тысячи окон и посмотри, что там с Перепелом. Он должен уже корчиться в судорогах, как отравленная собака!