Карл Вагнер - Кровавый камень

Все длилось лишь несколько секунд. Оцепеневшие от ужаса спутники жертвы очнулись и запоздало бросились к берегу пруда. Его гнилостная поверхность лихорадочно бурлила пеной, выдавая смертельную схватку в глубине. Разъяренные наемники поражали мечами и копьями воду, погружаясь по колено в трясину. Кажется, несколько ударов все же достигли цели, но черная вода надежно хранила свои тайны. Когда волнение стихло, на зеленой пене показались узоры из темно-алых нитей. Никто не узнает, чья кровь разбавила болотную тину, — и змей, и добыча исчезли.

Рассерженный этой последней помехой, Кейн отогнал своих людей от коварного пруда. Они уже потеряли время, чтобы вытянуть двух человек из невидимых омутов зыбучего песка, а третьего трясина поглотила раньше, чем до него успела дотянуться чья-либо рука. Два солдата его отряда потеряны в самом начале путешествия! Хуже того, они полдня брели по вонючей тине, и Кейн опасался, что до наступления темноты им оставалось пройти еще немало. Ночь среди развалин Арелларти будет тяжела и без того. Но если она застанет их бредущими через это болото…

Кейн чертыхнулся и хлопнул себя по руке. Кольцо с гелиотропом болталось на его скользком от грязи пальце и грозило вот-вот соскользнуть. Мудрее было бы хранить камень в надежном кошеле, но по известным ему одному причинам Кейн продолжал упрямо демонстрировать огромное кольцо на своем пальце. Полоска крови на его предплечье обозначила предсмертную трапезу раздувшегося москита. Такие же «стигматы» украшали чумными пятнами обнаженную плоть людей всего отряда. Кейн хмуро натер болотной тиной и без того уже испоганенные лицо и руки, гадая о том, ослабит ли это хоть на каплю непрестанные атаки роящихся насекомых.

— Двое утонули — двадцать три пока еще целы, — заметил толстобрюхий помощник Кейна Банлид. — Кейн, эта вонючая тропа приведет нас хоть куда-нибудь до темноты? Надеюсь, мы не очутимся на дальнем краю этого проклятого болота!

— Она приведет нас в Арелларти, и задолго до наступления ночи, — проворчал Кейн, показывая превосходящую собственные опасения уверенность. Банлид сопровождал его по предложению Дрибека и, скорее всего, действовал от имени своего господина. Кейн принял эту оправданную предосторожность без неприязни. — Перестрой людей, — приказал он. — На этот раз они, пожалуй, будут держаться на тропе и проявят чуть больше осторожности. Риллити могут притаиться неподалеку, как и болотный питон, а их нападение будет столь же опасным!

Кейн понимал: было бы чересчур самонадеянно ожидать, что их вторжение не привлечет внимания риллити. Но риск неизбежен, и он мог лишь надеяться, что болотные обитатели поостерегутся напасть на довольно большую группу вооруженных людей — хотя их слабые мозги могут счесть непрошеное вторжение достаточным поводом. Среди жителей Селонари ходили мрачные легенды о стычках между людьми и риллити, поэтому вполне логично предположить, что риллити не оставят без охраны единственную прямую тропу в их обитель.

Несомненно, риллити знали множество других путей через Кранор-Рилл. Но Кейну была известна только одна тропа открытая существам, не обладавшим качествами и привычками земноводных, — правда, местами она казалась абсолютно непроходимой. Алорри-Зрокрос написал о дороге, проложенной Крелран поверх Внутреннего моря, и о мосте между их островной крепостью и окружающим материком. То была грунтовая дорога, вымощенная красноватым камнем странной текстуры. Ссылка на ее строительство крылась в предположении Алорри-Зрокроса о том, что Внутреннее море было естественным заливом, а не искусственным водоемом, внедренным в Южные Земли мощью науки Крелрана. Кейн заметил, что геология этой области косвенно подтверждала такую гипотезу.

Дорога все еще стояла, пережив века, увидевшие, как древнее море уступило место заболоченной земле. Следуя приблизительным описаниям, приведенным в «Книге Старших», Кейн обнаружил скрытый лозой путь вечером минувшего дня. На рассвете он осторожно повел свой отряд в Кранор-Рилл. Двое солдат остались с лошадьми.

Болото почти осилило дорогу, оно разъедало края, проникая под нее снизу, жадно облизывая поверхность мелкой рябью, так что приходилось проверять глубину каждой затянутой слизью лужи. Нередко обычная лужица оказывалась глубоким омутом или бездонной трясиной. Таких ловушек следовало избегать; дважды они перекидывали через прогнивший участок тропы бревна. Длинные отрезки дороги лежали погребенными под толстым слоем плесени, а местами разорвавшие кладку деревья и цепкая лоза образовывали непроходимые завалы из камня и растений. Повсюду, где можно было уцепиться корнями, росли острая как нож болотная трава и упругий камыш высотой по пояс человеку, пространство между которыми заполняли сплетения жестких лиан, сопротивляющихся лезвию меча и впивающихся в одежду своими колючками. Граница между болотом и тропой зачастую оказывалась почти неразличима, и удерживаться на пути помогал лишь замысел сгинувших в незапамятные времена мастеров Крелрана, строивших дорогу по прямой как стрела линии.