Карл Вагнер - Поход Черного Креста

Отхлебнув эля, Джарво посмотрел на роспись стены трактира. Рисунок изображал Пророка во главе его верных последователей во время первой Священной битвы на Ярмарке в Ингольди. Бросив обагренные кровью невинных горожан сабли, похожие на боровов стражники обращались в бегство. Джарво снова отвернулся к окну.

Страх. Сатакийцы уничтожали всех и все на своем пути. Тот, кто не успевал присоединиться к их орде, принеся присягу на верность Черному Богу, дорого расплачивался за нерасторопность. Но жрецы Сатаки знали о пороках человека. Знали они и то, что ради спасения жизни или в надежде когда-либо вырваться из владений их божества человек способен на ложь. Поэтому в Империи была разработана и приведена в действие целая система открытого и тайного контроля за гражданами. Стражники и скрытые соглядатаи следили за каждым шагом человека. Малейшее подозрение в неискренности веры влекло за собой немедленный арест. Мало кто выходил из застенков Седди оправданным. Почти все, получив приговор — «инучири», отправлялись на крест или просто бесследно исчезали в подземных казематах крепости.

Нучи были повсюду. Они подрывали могущество Империи, организовывали заговоры против Пророка Ортеда, распространяли богомерзкую ложь, ставили под угрозу успех Великого Похода. Когда Пророк объявлял о начале очередной великой стройки, нучи подбивали народ на саботаж, требуя объяснить необходимость бесплатной работы. Когда деньги, полученные в качестве очередной контрибуции, целиком уходили на содержание армии и жрецов, нучи жаловались на бедность и отсутствие денег. Во время общих молитв и песнопений нучи не проявляли достаточного рвения и восторга. Счастьем для Империи было то, что воины Сатаки нутром чуяли зловредных нучи и отлавливали их при первом же подозрении.

Джарво решил не испытывать больше свое везение. Главное он себе доказал: при необходимости он сумеет пройти по улицам Ингольди, не попав в лапы первому же стражнику.

Выходя из трактира, он услышал страшный крик: ребенок умирал от невероятной боли. Одновременно из подворотни пополз запах горящего мяса.

— Совсем одурели! — воскликнул один из стражников. — Заигрались, понимаешь ли. Так ведь и дом спалить недолго!

Вдвоем с напарником они бросились в подворотню, чтобы пресечь беспорядки: могло сгореть имущество великой империи.

— Нучи! Нучи!

Крики горящей заживо девочки и звонкий заливистый смех…

Когда Эрилл сердилась, ее глаза сверкали такими же яркими зелеными искрами, как и серьги из змеиного камня в ее ушах. Сейчас она рассердилась не на шутку.

— Ты просто законченный болван, Джарво! Я же тебя предупреждала — не суйся один на улицу! И вы на него поглядите: первое, что он сделал, оказавшись в городе, — нарвался на патруль.

Она действительно разозлилась. Разозлилась настолько, что назвала его настоящим именем, а это было очень рискованно в городе, где и стены имели уши.

— Да сколько же мне сидеть в этой норе! — не выдержав, огрызнулся Джарво. — Черт побери, я благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, но сколько можно хорониться у тебя под кроватью, когда Эскетра изнывает, мучается в гареме этого дьявола!

Эрилл абсолютно не расчувствовалась, услышав эти слова.

— Знаешь что, мне было бы наплевать, если бы ты подставлял под топор только свою шею. Неужели ты не понимаешь, болван, что, схватив тебя, они выйдут и на нас? Вот тогда все мы вместе весело сыграем последнее представление в сезоне на крестах площади Юстиции.

Разумеется, все это Джарво продумал, но тем не менее решил рискнуть.

— Извини, Эрилл, — буркнул он, отступая перед ее гневом. — После того как ты рисковала из-за меня, я не могу, не имею права подвергать опасности тебя, Боури, твоих друзей. Но, черт возьми, не могу я сидеть сложа руки, зная, что Эскетра…

Эрилл от души выругалась. Она здорово сглупила, рассказав Джарво, что объект его «великой любви» жив, что Эскетра неплохо устроилась, нежась в мехах и шелках в покоях башни Пророка в крепости Седди. Но, судя по всему, Джарво несколько тронулся умом, узнав, что Сандотнери теперь мертвый город, груда голых развалин. Отчаявшись спасти королевство, он с упорством безумца строил планы освобождения Эскетры из застенков Ортеда. До поры до времени приступы такой активности были нечасты и сменялись долгими периодами черной меланхолии. Но в последнее время Джарво не на шутку разошелся, и его поведение стало внушать Эрилл серьезные опасения. Разумеется, абсолютно незнакомую ей женщину по имени Эскетра она возненавидела всей душой.