Нил Гейман - Сошедшие с небес

Мужчина умолк и посмотрел на меня, склонив голову набок.

Вы знаете, что такое аметист? Такой сине-пурпурный камень.

Я кивнул.

В паху у меня было как-то неуютно.

Мне пришло в голову, что сидящий рядом со мной, возможно, в здравом уме, и это встревожило меня больше, чем вероятное помешательство.

Мужчина снова заговорил.

— Не знаю, сколько я ждал в моей комнате. Но время не имело значения. Тогда еще не имело. У нас было все время на свете.

Следующая перемена произошла со мной, когда ко мне вошел ангел Люцифер. Он был выше меня, его крылья подавляли, его оперение было великолепным. Кожа у него была цвета дымки над морем, а серебристые волосы мягко вились, и эти чудесные серые глаза… Я сказал «у него», но поймите, ни у одного из Нас не было пола. Он указал на свой пах. — Гладко и пусто. Там нет ничего. Ну, сами знаете.

Люцифер сиял. Я не для красного словца говорю — он действительно светился изнутри, все ангелы светятся, сияют льющимся из них светом, и в моей келье ангел Люцифер сверкал, точно молния в бурю.

Он поглядел на меня. И он дал мне имя.

«Ты Рагуэль, — сказал он. — Возмездие Господне».

Я склонил голову, ибо я знал, что это истина. Это было мое имя. Это было мое Назначение.

«Случилось… случилось неверное, — сказал он. — Первое в своем роде. В тебе возникла нужда».

Повернувшись, он оттолкнулся и взмыл в пустоту, и я последовал за ним, полетел над Серебряным Градом к его окраине, где кончается Град и начинается Тьма. Когда мы спустились ниже, я узрел у подножия высоченной серебряной башни нечто невероятное: я увидел мертвого ангела.

На серебряном тротуаре лежало искалеченное, смятое тело. Тело раздавило крылья, и несколько оторвавшихся перьев ветер уже унес в серебряный водосток.

Тело было почти темным. Время от времени в нем вспыхивали огоньки, случайное мерцание холодного огня в груди, в глазах или в бесполом паху — это его навеки покидали последние сполохи света жизни.

Кровь рубиновыми лужицами собиралась у него на груди и алым пачкала белые крылья. Даже в смерти он был прекрасен.

Зрелище разбило бы вам сердце.

Люцифер заговорил со мной:

«Ты должен выяснить, кто за это в ответе, и обрушить Возмездие Имени на голову того, кто это совершил».

Правду сказать, ему не было нужды что-либо говорить. Я сам уже знал. Охота и кара, вот для чего я был сотворен в Начале, вот в чем была моя суть.

«Я должен вернуться к работе», — сказал ангел Люцифер.

Он один раз взмахнул с силой крылами и поднялся ввысь, порыв ветра разметал по улице перья, сорвавшиеся с крыльев мертвого ангела.

Я склонился над телом, чтобы его осмотреть. К тому времени все сияние иссякло. Осталась лишь темная материя, карикатура на ангела. У нее было совершенное, бесполое лицо, обрамленное серебряными кудрями. Одно веко было поднято, открывая безмятежный серый глаз, другое смежено. На груди не было сосков, и лишь гладкость между ногами.

Я поднял тело.

Спина ангела была смята. Крылья сломаны и вывернуты, затылок размозжен; труп обмяк у меня на руках, и я заключил, что позвоночник также сломан. Спина ангела превратилась в кровавое месиво. Спереди кровь проступила только в области груди. Я на пробу надавил на нее пальцем, и он без труда вошел в тело.

«Он упал, — подумал я. — И умер еще до падения».

Я поднял взгляд на окна, рядами тянувшиеся вдоль улицы. Я смотрел вдаль на Серебряный Град. «Кто бы ты ни был, — думал я, — я тебя найду, кто бы ты ни был. И я обрушу на тебя Возмездие Имени».

Вынув из-за уха бычок, мужчина прикурил от спички. На меня пахнуло запахом пепельницы и стылой сигареты, едким и резким. Потом он докурил до нетронутого табака и выпустил в ночь синий дым.

— Ангела, первым обнаружившего тело, звали Фануэль. Я говорил с ним в Чертоге Бытия. Это была башня, возле которой лежал мертвый ангел. В Чертоге висели… чертежи, быть может, того, что еще только будет… всего этого. — Он обвел рукой с бычком, указывая на ночное небо, припаркованные машины и весь мир вообще. — Сами понимаете. Вселенной. Фануэль был старшим конструктором, под его началом работало множество ангелов, трудившихся над деталями Мироздания. Я наблюдал за ним с пола Чертога. Он парил в воздухе под Планом, и, слетаясь к нему, ангелы учтиво ждали своей очереди задать ему вопрос, что-то уточнить, спросить его мнение о своей работе. Наконец, оставив их, он спустился на пол.

«Ты Рагуэль, — сказал он. Голос у него был высокий и нервический. — Какое у тебя дело ко мне?»