Нил Гейман - Сошедшие с небес

— Не о чем тут разговаривать, — заявил, озираясь по сторонам, демон голосом, способным просверлить дырку в металле. — Или ты по личному?

«Задело за живое», — подумал Сезалем Значит, надо не извиняться и не импровизировать. Просто смотреть ему в дырки глаз и говорить. Детектив сделал глубокий вдох.

— Зачем какому-то ангелу убивать Шешондру Рауз?

Вилоног дернул плечом. Словно рябь пробежала по кирпичной кладке.

— А почему нет?

— Они же силы добра.

Вилоног засмеялся. По крайней мере, Сезалем так подумал.

— Почитай-ка Библию, парень. Ангелы ничем не отличаются от демонов. Только прикид у них побогаче да пиар покруче.

— Здесь же не Гоморра. Это Портленд. Она была хорошей девочкой из приличного района Причин для убийства нет.

— Даже ангелам иногда хочется пошалить.

— Ради забавы? Только и всего, по-твоему? Убийство ради забавы, как заведено в ваших малинах в Старом Городе?

— Ты уж лучше поверь.

«Что бы это могло значить?»

— Лучше чем что? Чем мертвая черная девчонка?

— Лучше, чем какой-нибудь черный мертвый детектив, — сказал Вилоног.

— Расскажи мне, — прошипел Сезалем едва слышно, как когда допрашивал подозреваемого.

— Уже рассказал, — ответил Вилоног. — И нечего мне на пейджер звонить.

И демон умчался в вихре кирпичной пыли. Повсюду вокруг Сезалема звонили телефоны — их трели раздавались из окон офисов, проезжающих мимо машин, запел даже его собственный мобильник.

Вернувшись на место преступления, Сезалем поставил свою машину у въезда в переулок, заблокировав его. Внутри все уже было убрано, остались лишь обрывки полицейской ленты да несколько пустых коробок из-под пленки. Судмедэксперты так и не перешли на цифру.

Он стоял на том месте, где Шешондра Рауз издала свой последний крик. Пятна, с которыми не справились горячая вода и негашеная известь — обычные средства из арсенала бригады уборщиков — наспех замазали черной краской. Краска еще липла, хотя пятна уже истоптали подошвы ботинок, раздвоенные копыта демонов и даже переехал мотоцикл.

— Почему же ты умерла здесь, детка? — спросил он у кирпичных стен. Почему-то это не походило на забаву ангелов.

«Ангелы ничем не отличаются от демонов», — сказал ему Вилоног.

«А переходят ли они когда-нибудь на другую сторону?»

Словно в ответ на его мысли, поток теплого, влажного воздуха ворвался в переулок, как будто в него дохнул Левиафан, и тут же захлопали крылья.

Ангел приземлился рядом с Сезалемом, прямо-таки спикировав на тротуар, как совсем недавно Вилоног.

Почти семифутового роста, он был тощ, как старый покойник, с руками наркомана — одни дряблые веревки мышц и синие жилы. На нем были кожаные штаны и мотоциклетные сапоги с пряжками. Голую грудь покрывала цветная татуировка с изображением Пьеты Микеланджело. Большие серые крылья волочились за ангелом, замечательно гармонируя с его жирными пыльными дредами и серыми, как море, глазами. На каждом пальце у ангела было по серебряному кольцу, и от него несло перегретым мотоциклом.

— Если мы на стороне добра, — сказал ангел, точно продолжая прерванный разговор, — то это еще не значит, что мы должны быть милыми.

— Добрые не убивают невинных. — Ладонь Сезалема ласкала тридцать восьмой. Даже заряженный серебряными пулями, смоченными миррой и святой водой, он не мог помочь ему теперь. И все же чувствовать его под рукой было приятно.

— Добро делает, что может, в эти последние дни. — Ангел глянул на липкие пятна на тротуаре. — Она могла бы встретить кого-нибудь. Он оказался бы не тем парнем, повел бы ее туда, куда ей не следовало ходить. А в ней была сила, детектив. Сила, которая могла бы расцвести в нечто ужасное.

— В этом городе людей распинают на фонарных столбах, — сказал Сезалем. — Так что я иначе понимаю слово «ужасный». Почему нельзя было просто развернуть ее и отправить домой? А еще лучше, взять да и убить этого «не того». Может, он того заслуживал.

Ангел покачал головой:

— Для Шешондры Рауз не было безопасного выхода из этого переулка.

— Вам нужен был он, — выдохнул Сезалем, пораженный догадкой, — он, а не она. Он — источник, контакт, или еще что-то в этом роде. А она была просто носительницей духовной силы, затерянной в мире. Ею можно было пожертвовать.

— Моя война не имеет конца, детектив. А твоя?

С кем же встречалась здесь Рауз, с человеком? С ангелом? Или с демоном?

Похоже, все едино.

— Кто-то из ваших скурвился, — сказал Сезалем. — За это она и погибла.