Елена Колоскова: Целитель и сид

Весь остаток дня, занимаясь делами и снуя по лагерю, я ощущаю на себе тяжелый взгляд сида. Это тревожит. И волнует. Интригует. Пугает. И много чего еще…

Надеюсь, удастся уговорить его помыться и поесть. Только бы врожденное сидское высокомерие не оставило его грязным и голодным, иначе мне придется спать в одной повозке с первым в мире вонючим сидом.

На лице невольно появляется улыбка.

Попутчики ведут себя так, словно спасать каждый божий день сидов для меня обычная вещь. Хвала Жизни за это.

К вечеру природа заставила сида покинуть повозку, а потом он двинулся по тому же маршруту, что и я.

Отмытый, он стал чуть больше походить на нормального человека… то есть на нормального сида. Хотя, есть вообще в природе «нормальные» с точки зрения человека сиды? Судя по личному опыту и прочитанным фолиантам по расоведению, такое маловероятно.

Я отнесла ему стопку чистой одежды, наспех перешитой с самого высокого в труппе акробата.

— Ваши вещи и оружие в повозке уважаемого антрепренера, — кивок в сторону Тито, — но вы можете забрать их в любой момент. Любезный данна, прошу присоединиться к нашему обществу и разделить с нами трапезу.

Я сделала приглашающий жест в сторону костра. Вокруг него на сооруженных из реквизита и пледов топчанах сидели, ели и вели неспешную беседу мои попутчики.

Сид выбрал место чуть поодаль от остальных, а поскольку других свободных мест не осталось, мне пришлось сесть рядом.

Потом я ушла оттуда, чтобы помочь Магде. Разливая похлебку в миски, я ощущала на себе пристальные взгляды со всех сторон. Разрядила обстановку маленькая Жинет.

— Твигги! А он правда сид? А как его зовут? — спросила она громким театральным шепотом.

Люди начали прислушиваться, изо всех сил делая вид, что заняты своими делами.

— Жинет, ты же знаешь, что неприлично обсуждать других людей в их присутствии! — отчитала я девочку.

Я сказала это в полный голос. Судя по тому, что я знала про сидов, услышать шепот для него не проблема.

— Но он-то не человек! — заявила Жинет.

— Он — нет, но ты, — да! Так что веди себя прилично.

Жинет потупилась и начала смущенно ковырять землю под ногами носком башмака. Затем она подошла к нашему гостю и засыпала его вопросами:

— Привет! Меня зовут Жинет, а вас? — девочка сделала книксен перед гостем. — А вы правда настоящий сид? А почему вы не едите? Магда говорит, что вы не ели два дня. А хотите, я принесу вам чаю и лепешек?

С каждым вопросом, который вываливал на него этот ребенок, глаза сида становились шире от удивления.

Северин, отец Жинет, заметно побледнел. Сиду все едино, взрослый или ребенок. Если он сочтет это оскорблением…

Жинет, не дожидаясь ответов, вихрем из рыжих кудрей и разбитых коленок понеслась к Магде и вернулась обратно с кружкой и парой лепешек.

— Вот! Это очень вкусно, попробуйте! — сказала девочка.

Сид протянул руку и взял глиняную кружку. Он разломил лепешку и начал жевать. Я облегченно выдохнула и поняла, что все это время задерживала дыхание.

Сид разделил с нами хлеб. Теперь, по крайней мере, можно не бояться за жизнь моих друзей.

Спустя две недели.

— Чего ты хочешь за мое спасение? Назови свою цену, — спросил меня сид.

Мои щеки вспыхивают от обиды. «Свою цену!»

— Я бесценна.

Улыбаюсь, стараюсь не показать, насколько мне неприятен разговор. Вообще-то, прямо сейчас я могу пожелать его Имя. А это означает абсолютную власть над ним. И он не посмеет отказать.

— Мне не нужно ничего. Я спасла вас просто так. Потому что я так захотела. Вы мне ничего не должны, данна, — говорю я.

«Ну когда же он отвяжется и уйдет?»

Я сказала то, что думала, и только в этот момент поняла, в какую ловушку загнала этой фразой себя, да и его тоже.

Человек, спасший сида бескорыстно, заслуживал дара жизни. Его жизнь, посвященная служению до того момента, когда он сможет вернуть долг.

Сид в гневе. Видно было, как его корежит и ломает эта необходимость. Что ж…

Я ощущаю какое-то странное опустошение. Скорее бы уж он свалил, чтобы не видеть его высокомерное сидское величество. Наверное, это заставляет меня насмешливо бросить:

— Долг жизни? Я хочу жизнь этого цветка! — указываю я на растущую неподалеку ромашку.

Я заворожено наблюдаю за сменой выражения лица мужчины от удивления на гнев и какую-то яростную радость. Он срывается с места и кинжалом срезает цветок. Неуловимым танцующим движением мужчина скользит ко мне и протягивает свой умирающий дар…