Ярослав Коваль - Пылающий Север

А здесь, расчерченное полосами света и тёмными впадинами, лицо его представлялось живым обличьем греха, пресытившегося пороками и склонившегося к добродетели ради стремления к разнообразию, ради пустой фантазии. И вдруг задержавшегося в этом состоянии. Может, свыкшегося, может, увлёкшегося, может, попавшего в колею или даже проложившего её. И в этом повороте чувствовалось истинное величие… А если оно есть, то важно ли, что стало для него основой — власть ли над миром или над собой?

Или вот Аштия. Женщина едва ли менее загадочная, чем её сюзерен. Пламя стёрло с её лица отпечатки возраста — все эти мелкие морщинки, складки, изъяны, отполировало до совершенства линию подбородка и шеи. И вот явилась она, юная, как когда-то (такой я не видел её, уже не застал), но с мудрым светом в очах, накопленным за десятилетия. Тоже своего рода символ Империи и своего времени.

Под рукой этой женщины окрепла и расцвела императорская власть, именно такая, какой она стала. При участии этой женщины мир изменился, и значительно. Теперь никому уже не придёт в голову подвергать сомнению законность власти нынешнего государя, и полудемоны были допущены в круг знати, и права дам из числа Солор стали неоспоримыми, а это, простите, прецедент. Она из тех людей, кто изменил историю, и стоило лишь задуматься об этом, как в моей душе зашевелилось благоговение.

Интересно, каким бы я увидел самого себя, если б только мог посмотреть со стороны и беспристрастно? Впрочем, может, и к лучшему, что не вижу. Мало ли что мне пришлось бы разглядеть в себе.

Ночевать Аштия отправилась одной из первых. Я последовал за нею, чтоб помочь устроиться. Других женщин в отряде не было, и ей предстояло ночевать в одиночестве, на отшибе, чтоб соблюсти минимальное приличие. Но моя помощь вполне укладывалась в рамки приличий. Я ведь был её братом, хоть и названым.

— Ведь замёрзнешь здесь одна.

— Ну что ты. — Женщина ловко развернула полость и одеяло. — Ерунда. Хотя тут, конечно, свежее, чем у нас, в Солор.

— Тоже балуешься охотой?

— Иногда. Но не на туров. Раньше выезжала на птицу с соколом. И иногда с луком.

— Это традиционное аристократическое развлечение, как понимаю.

— Вполне приличное, — рассмеялась, устраиваясь, Аше. — А чем ещё прикажешь аристократу в своём поместье заполнять досуг? Гости ездят не каждый день, хозяйством занимаются управляющие, книги читать или практиковаться в магии нравится не всем. Вот охота — это любому по силам. А ещё азартные игры. Но на такое развлечение необходимо либо врождённое чувство меры, либо очень большое состояние.

— А государь часто охотится?

— Частенько. Как видишь, обстановка для него привычная…

— То есть пока всех кабанов в окрестностях не переловит, не успокоится?

— Кто может знать?.. Тебе не по вкусу, я понимаю. Дай угадаю — жалко потерянного времени?

— Вот уж ничуть. Давненько я туризмом не развлекался. А когда-то любил. Хорошо тряхнуть стариной.

— Туризмом? Что это такое?

— Развлечение для обитателей городов у меня на родине. Когда месяцами живёшь в окружении стен, ходишь по мостовым и природу видишь только на картинках, иногда хочешь хлебнуть этой природы всем организмом. В полной мере. Хотя, конечно, в полной мере всё равно не получается. Обычно обзаводишься целой кучей туристического снаряжения и на природе начинаешь сибаритствовать. Спишь в палатке и спальнике, на надувной подушке, иногда и матрасом пользуешься, готовишь на горелке, а чаще даже не готовишь, просто разогреваешь…

— Понимаю. — Она улыбалась. — И охота у вас не в чести?

— С охотой у нас сложнее. На охотничье оружие нужно разрешение, на убийство зверя — лицензия. У нас осталось не так много диких дверей, чтоб позволить кому попало их убивать.

— Понимаю…

Утром государь поднялся ни свет ни заря, и по лицам придворных я понял, что они, как и я, не в восторге от этого. По гвардейцам-то, как всегда, никаких выводов сделать было нельзя. Чему тут удивляться — у них такая служба, надо быть готовым в любой миг срываться с места, бросаться в бой или сопровождать на охоту государя, жаждущего сразиться с диким кабаном. Или с парочкой диких кабанов? Как получится.

Кабан не заставил себя ждать. Это оказался огромный заматеревший зверь с парой заметных отметин на шкуре, причём явно не от клыков — значит, у него были уже встречи с человеком, закончившиеся печально для человека. Знакомый запах мигом привёл зверя в ярость — он даже не пытался уйти от встречи, наоборот, тут же развернулся и бодро зашевелил конечностями. Государь только успел махнуть, чтоб свита убралась прочь и дала им обоим простор для манёвра.