Ярослав Коваль - Пылающий Север

И всё из-за того, что мы пока не можем придумать ничего, чем бы ещё их поддержать. Чем бы мы могли подкрепить наши позиции и вывернуться из беды? Какой хитростью, каким волшебством? Думай, думай, Серёга. Пусть ты полный дуб в магических вопросах, но у тебя должен быть свежий взгляд. Кто увидит скрытую возможность, если не ты?

— Ледяной замок под угрозой? — спросил, подходя, Аканш.

— Пока нет, но… Это случится с неизбежностью, если мы что-нибудь не придумаем. Ребята делали что могли, и наши маги делали что могли, но долго противодействовать их магии оказались не в состоянии. Никакими силами. Это так, раз им пришлось сдать первый вал.

— Наши чародеи не могут понять, как ей противодействовать?

— Да. А что с этим сделаешь? Можно лишь надеяться на внезапное открытие, озарение, резкий и необъяснимый переворот. И пленники тут не помогут. Даже если бы и согласились помогать добровольно. Во что ни один из нас, конечно, не верит.

— Иногда недобровольная передача знаний тоже эффективна.

— Но не в вопросах магии и науки. Тут мы должны сами догадаться, что и как делать. И я от бессилия готов на стены лезть. Может, я сам и способен обойти чужие чары, чудом пробиться сквозь вражеские ряды, совершить одно-другое локальное геройство — но я такой один. А один в поле не воин.

— Рано падать духом.

— Это никогда не рано и не поздно. Это просто данность. Но если я упаду, то потом поднимусь и пойду дальше. Можешь быть уверен.

— Главное, чтоб солдаты не увидели, как ты падаешь.

— Ты ведь никому не расскажешь.

— Само собой. Серге, видишь ли… Империя знала множество трагедий и серьёзных затруднений, из которых, казалось, было не выпутаться. Но всё благополучно разрешалось. Империя по-прежнему величественна и несокрушима. Даже если мы потеряем Серт, думаешь, государь с этим смирится? Нет. Так или иначе, но его величество будет действовать и не отступится, пока не вышвырнет врага прочь. И её светлость Солор по-прежнему в силах. Ей не впервой выигрывать войны. Уверен, что и её высочество Джайда более чем достойна своей матери. Их таланты и совместные усилия в конце концов принесут плоды.

— Будем надеяться.

— Непоправима только смерть, Серге. Потому я и говорю — будь благоразумен.

— И даже смерть поправима, дружище. Мне унаследует Яромир, и, конечно же, старший брат окажет ему всю поддержку, какую сможет. Алексей куда талантливее меня в деле управления и защиты владений от посягательств.

— Господин Алекеш теперь Акшанта.

— От этого он не перестал быть моим сыном и членом семьи. Он сделает для Серта всё, что сможет.

— Что ж… Господин Алекеш действительно не без способностей. Жаль, что ты был вынужден принять такое решение и вычеркнуть его из списков наследования Серта.

— Ты отлично знаешь, почему я так сделал.

— Конечно. Жаль, что его светлость избрал такую женщину для брачного союза.

— Ерунда. Кареоя Акшанта — замечательная девушка, никто не скажет о ней ни одного дурного слова.

— Я имел в виду совсем другое. Конечно, младшая дочь её светлости Солор — достойнейшая партия для любого мужчины Империи. Но старшего сына и наследника его светлости Серта брак с ней поставил в сложное положение.

— Никакого сложного положения. Был бы он единственным сыном… Но он лишь старший из двенадцати. Пусть будет счастлив со своей избранницей, но не забывает и о родственниках. Хорошо, что имперский закон о наследовании не связывает мне руки.

— В каком смысле?

— У меня на родине титул и земли надлежит передавать строго старшему сыну. Чтоб, к примеру, младший мог получить то и другое, он должен стать старшим, и иного пути у него нет.

— Как это? А если старший не годится на роль главы семейства? Если он, к примеру, пьяница или игрок, если он глуп или сошёл с ума?

— Сумасшествие — пожалуй, единственный аргумент для лишения старшего отпрыска права наследования. Но и только.

— Это неразумно, мне кажется. Такую огромную власть и огромную ответственность нельзя вверять капризам судьбы. Разве кто-нибудь может гарантировать, что именно старший сын будет самым достойным наследником?

— О, один из наших императоров, если я верно помню уроки истории, захотел изменить закон о престолонаследии. Результатом стала полнейшая неразбериха и смуты, продлившиеся до тех пор, пока Империя не вернулась к прежнему закону. — Я посмотрел на изумлённого Аканша. — Чему ты удивляешься? Два разных народа, совершенно иные традиции, привычки. Иная ментальность.