Джон Адамс: Путь волшебника

— Пусть полежит, пока мы не закончим. Ты же не думал, что я позволю ей сбежать, пока мы будем сражаться? Все же странно ты себя ведешь, Литанде. Помнится, я никогда не видел тебя с женщиной. Может, это и есть твоя тайна? Не нравятся женщины?

Литанде сохранял бесстрастное выражение лица, но он не мог позволить, чтобы Раббен и дальше гнул свою линию.

— Это ты способен совокупляться на улицах Санктуария, как последняя скотина, а меня с собой не равняй. Так ты освобождаешь ее или будем драться?

— Может, и впрямь уступить ее тебе… Ведь неслыханно — Литанде дерется из-за бабы! Видишь, как хорошо я изучил твои привычки?

Проклятие Вашанки! Теперь у меня нет иного выхода, кроме поединка! — Меч Литанде выскочил из ножен словно по своей воле и устремился к Раббену.

— Ха! Ты решил развлечься на улице фехтованием, будто Раббен — какой-то паршивый наемник?

Клинок окутался синим светом и превратился в мерцающую змею, которая развернулась и скользнула мимо упора, нацеливая истекающие ядом клыки на руку колдуна. Теперь сверкнула звезда Литанде. Меч вновь стал металлическим, но нелепо изогнутым и потому бесполезным. Маг яростно отбросил испорченное оружие и направил на Раббена огненный дождь. Однако широкоплечий колдун стремительно окутался туманом, в котором и погасли жгучие брызги. Краем сознания Литанде отметил, что вокруг уже собирается толпа — иной может прожить всю жизнь в Санктуарии и не увидеть битвы двух адептов ордена Синей Звезды. Магические знаки обоих волшебников испускали молнии, разлетавшиеся по округе.

Ревущий ветер принес маленькие сполохи огня, которые атаковали Литанде, но растворились в воздухе, так и не прикоснувшись к высокому колдуну. И вдруг ужасающий вихрь пригнул верхушки деревьев, листья полетели с ветвей, а Раббен рухнул на колени. Литанде надоела игра, и он решил, что пора заканчивать. Ни один из вытаращивших глаза горожан не понимал, что происходит, но Раббен клонился все ниже и ниже — и вдруг упал на четвереньки, а потом и вовсе вытянулся пластом. Чернобородый извивался, упирался изо всех сил, но продолжал вдавливаться лицом все глубже и глубже в землю…

Литанде отвернулся от него и помог девушке подняться. Она настороженно поглядывала на здоровяка-мага, отчаянно протирающего бородой улицу.

— Что вы с ним…

— Не думай об этом. Пойдем-ка отсюда. Мое заклинание долго не удержит Раббена, а освободившись, он будет весьма зол.

В голосе Литанде звучала насмешка, и девочка догадывалась о ее причине — борода Раббена, его глаза и синяя звезда покрылись уличной грязью.

Она поспешила вслед за укутанным в мантию Литанде. Выбравшись за пределы «Обещания Рая», колдун остановился так резко, что девушка налетела на него.

— Как зовут тебя, дитя?

— Берси. А вас?

— Имя мага нельзя произносить всуе. В Санктуарии меня прозывают Литанде. — Глядя на девушку сверху вниз, волшебник заметил, что под рваной одеждой и слоем грязи она весьма хороша собой. — Ты можешь идти, Берси. Раббен не посмеет прикоснуться к тебе — я победил его в честном магическом поединке.

Но она схватила Литанде за руку.

— Не прогоняйте меня! — молила девушка, вцепляясь в него все крепче и крепче.

В ее глазах плескалось обожание.

Литанде нахмурился. Очень предсказуемо. Берси не сомневалась — а кто в Санктуарии посмел бы сомневаться? — что колдуны подрались из-за нее, и решила стать наградой победителю. Литанде покачал головой:

— Нет…

Девушка сочувственно приопустила веки:

— Это из-за того, о чем говорил Раббен? Ваша тайна в том, что вы лишены мужского начала?

Но под налетом жалости мерцал огонек любопытства. Лакомый кусочек для сплетен! В самый раз поболтать с уличными девками.

— Замолчи! — буркнул Литанде. — Пойдем!

Они оставили позади извилистые переулки и оказались на улице Красных Фонарей. Прошли рядом с «Домом русалок», где, если верить молве, можно получить удовольствие столь же необычное, как и название заведения. Затем миновали «Дом кнутов», которого избегали все, кроме тех, кто не мог уже посещать прочие заведения. И наконец, приблизились к «Дому наслаждений», который стоял напротив изваяния Зеленой Госпожи, чьи адепты жили за пределами Ранка.

Попав в просторную прихожую, Берси озиралась по сторонам с вытаращенными глазами. Сотни светильников, роскошные женщины, бездельничающие на подушках в ожидании клиентов. Платья из дорогой ткани, украшения — Миртис знала толк в своем ремесле и умела показать товар лицом. По зависти, отразившейся в глазах Берси, Литанде понял, что она, едва повзрослев, стала продаваться за медяки и куски хлеба. И все же, подобно цветам, растущим на навозной куче, она сохраняла красоту и свежесть. Даже истощенная и одетая в рванье, девушка тронула сердце колдуна.