Джон Адамс - Путь волшебника

Только оказавшись в палатах ветви Бернарда, Саймон перевел дух. Если умирал кто-то из мужской линии Архимагов, его часть древа, выращенная Виктором, засыхала и отпадала вместе с теми, кто оказывался внутри. Поэтому, когда кому-то грозила опасность, родственники старались не задерживаться в его палатах. Саймон с ребенком присел на диван, ожидая, пока Бернард уложит Элизабет на кровать.

— Странно, тебе не кажется? — проговорил младший брат, когда вернулся.

— Что именно?

— Она великая целительница, но не может вылечить ребенка.

— Думаешь, слухи о ее могуществе преувеличены?

— Или она не желает потрудиться в полную силу для нас, — жестко ответил Бернард.

— Нет. В это я не верю. Мередит не такая. Я хорошо знал ее.

— Вот именно — знал. Люди меняются.

— Отдохни немного, — вздохнул Саймон. — Ты вымотался. А я побуду с малышом. — Он качнул ребенка в объятиях. — С ним все будет хорошо.

Бернард колебался несколько мгновений, а потом согласился:

— Ладно. Спокойной ночи.

Наклонившись, он поцеловал Себастиана в лоб.

— Спокойной ночи, — ответил Саймон.

Через два дня лежавший с книгой в руках Саймон услышал легкий шорох на столе. Подняв голову, он заметил, как зашевелилось одно из перьев. Потом оно взмыло, окунулось в чернильницу и принялось вертляво плясать над листом пергамента. Отложив книгу, Саймон поднялся.

Перо остановилось, написав несколько слов изысканным почерком Мередит:

«Мне нужно повидать тебя».

Сердце Саймона дрогнуло. Подхватив перо, он кривовато нацарапал на пергаменте: «Жди в саду».

Мгновение спустя отложенное перо вновь ожило, оставив всего два слова: «Я приду».

Он спустился по главному стволу и вышел через задние ворота на косогор, где ночной ветер волновал высокую траву. Перейдя бурный ручей по мостику, маг оказался в саду, где они с Мередит играли детьми и встречались, будучи постарше, — вот так же тайно, как сейчас. Сад окружала каменная стена, поросшая плющом; ржавые железные калитки давно никто не закрывал. Внутри между деревьями вились мощеные дорожки, кривые, будто путь пьянчуги. Там и сям виднелись рукотворные пруды, чью гладь покрывали листья кувшинок. Возвышались лабиринты из подстриженных кустарников, где мальчик и девочка всегда могли укрыться от чужих глаз.

Он дожидался ее на мраморной скамье, возле статуи грустного старого льва, опустившего одно ухо, и вспоминал другую ночь, после которой прошло уже много-много лет. И тут появилась она — темный силуэт, мчавшийся по дорожке, словно призрак.

Саймон кинулся ей навстречу, обнял, шепнул:

— Я скучал по тебе.

— Я тоже, — ответила она, уткнувшись ему в плечо.

Так они простояли долго, судя по смещению луны.

— Давай уедем вместе, — сказал он наконец.

— Что? — Она отстранилась, пристально глядя на него.

— Ты когда-нибудь любила меня?

— Да.

— Тогда давай уедем. Я был прав, разве нет? Мы должны быть вдвоем, а не с ними. Если останемся здесь, ничего хорошего не выйдет.

— Саймон… — Она отошла, присела на скамью. — Нет, это невозможно.

— Почему?

— Я говорила тебе.

— Да. — Он сел рядом. — Ты говорила, что дала слово другому. Но сейчас…

— И что Виктор может быть недоволен…

— У меня теперь есть собственное древо. Мы могли бы…

— …и наши семьи, — договорила она.

— Мы можем обойтись без них. Я же доказал это, согласись. Если ты когда-нибудь любила меня…

Она смотрела в сторону.

— Мередит! — с мольбой заговорил он. — Забудь их. Мы положим начало новому роду, и он станет, будь я проклят, родом самых лучших волшебников…

— Прости, Саймон, — сказала она. — Я не похожа на тебя. Я не могу взять и уйти, не оглядываясь.

Он молчал, хмуро глядя в темноту.

— Саймон, нам нужно поговорить, — сказала она немного погодя. — Об этих слухах.

— О каких слухах?

— Будто я только притворяюсь, что лечу Себастиана! — с негодованием воскликнула она. — И даже будто навела на него порчу. Что за нелепица?!

— Так вот почему ты захотела встретиться! — еще больше насупился Саймон.

— Это одна из причин. Понимаешь, это очень важно. События становятся неуправляемыми. Попытка твоей семьи обострить…

— Моей семьи? Да твой брат…

— Малкольм? — холодно прервала она. — Наглец. Сопляк. Не обращай на него внимания. Он может быть опасен лишь для самого себя. А вот твоя сторона несет угрозу. Это еще одна причина, по которой я не могу убежать вместе с тобой, даже если бы захотела.

— Так ты — все, что стоит на пути у могущественного рода Франклина? — усмехнулся Саймон. — Должно быть, ты чрезвычайно высокого мнения о себе.