Роберт Говард: Предрассветные всадники [неоконченное]

— Он скачет на восток, — шептались между собой солдаты.

Солнце стояло высоко в небе, когда войско нагнало Кулла.

— Вели своим пиктам рассредоточиться, — сказал царь Брулу, — Фенар и графиня только и ждут удобного случая повернуть на юг, чтобы обойти нас и удрать обратно в Зарфхаану. Я уверен в этом, ибо нет человека, кто пожелал бы оставаться в Грондаре дольше, чем необходимо.

Пикты Брула как рыщущие голодные волки разъехались далеко на юг и север. Но вопреки ожиданиям Кулла беглецы скакали дальше и дальше, — натренированный глаз царя легко находил их след, отмечая, где высокая трава была помята и раздавлена лошадиными копытами. “Удивительно, как Фенару удавалось держаться в седле после многодневной погони, но, с другой стороны, — рассуждал Кулл, это вполне объяснимо: солдаты были вынуждены щадить лошадей, а Фенар, судя по следам, имел запасных коней и мог менять их время от времени, что сохраняло каждого относительно свежим”.

Кулл не стал отправлять гонца к царю Грондара. Грондарцы были диким полуцивилизованным народом, державшимся особняком от всего остального мира. Орды язычников-грондарцев иногда совершали набеги на Туранию и соседние малые государства, проходя по ним огнем и мечом, поэтому западные границы царства зорко охранялись — причем не грондарцами, а их обеспокоенными соседями. А вот как далеко простирается это царство на восток, никто не знал, и в цивилизованном мире бытовали легенды, согласно которым оно упирается прямиком в Край Света.

Несколько дней утомительной скачки — и все впустую: воинам Кулла не встретились не только беглецы, но и вообще ни одного человеческого существа. И вдруг один из пиктов заметил группу всадников, приближающуюся с юга. Кулл остановил своих солдат и стал ждать. Они подъехали и сбились в кучу на некотором удалении, сотни четыре грондарских воинов, свирепых жилистых мужчин в кожаных доспехах с металлическими накладками. Их предводитель выехал вперед:

— Незнакомец, что делаешь ты в этой стране?

— Я преследую преступницу и ее любовника, — ответил Кулл, — мы едем с миром. У моего царства нет никаких счетов с Грондаром.

Грондарец усмехнулся:

— Въезжающий в Грондар несет жизнь свою в собственной правой руке.

— Тогда, клянусь Валкой, — разъяренно взревел Кулл, теряя терпение, — в моей правой руке достаточно силы, чтоб дать отпор хоть всему Грондару! Посторонитесь, не то мы растопчем вас!

— Пики наперевес! — прозвучал лаконичный приказ Келкора и отряд ощетинился лесом пик, мгновенно направленных воинами вперед.

Грондарцы отступили перед этой грозной силой, понимая, что неспособны остановить тяжелую кавалерию. Язычники отъехали в сторону, когда валузийцы проносились рядом с ними, а вожак закричал Куллу вслед:

— Скачите, глупцы! Кто едет за рассвет, не возвращается!

Грондарцы разделились на небольшие группки и подобно ястребам кружились поодаль от царского отряда. На ночь пришлось выставить усиленные караулы, но грондарцы не приближались и не тревожили чем-либо покой солдат, а к утру и вовсе исчезли.

Равнина тянулась без конца и без края, ни холм, ни лес нигде не нарушали ее монотонности. Временами всадникам встречались руины стертых с лица земли древних городов — немые напоминания о тех кровавых днях, когда, многие века тому назад, предки нынешних грондарцев появились из ниоткуда и в одночасье покорили исконных обитателей этих земель. Но ни обитаемых городов, ни грязных становищ грондарцев не попадалось на пути, — воины ехали через самую дикую, необитаемую часть страны. Теперь стало ясно, что Фенар не собирается поворачивать назад: его след по-прежнему вел строго на восток. Надеялся ли он найти убежище в этой стране или просто хотел измотать преследователей?

Многие дни погони остались позади, но вот наконец всадники выехали к широкой полноводной реке, что, извиваясь, перерезала равнину пополам. На ее берегу буйство травы внезапно кончалось и за рекой до самого горизонта тянулась бесплодная пустыня.

К берегу была причалена большая плоскодонная лодка, а рядом с нею стоял человек, — древний, как само Время, но по могучему телосложению он не уступал Куллу. Одетому на нем рубищу, казалось, не меньше лет, чем самому старику, но было что—то величественное и внушающее трепет в этом человеке, с ниспадающими на плечи, белыми как снег, волосами и огромной белой нечесанной бородой, опускающейся до самого пояса. Из-под кустистых седых бровей смотрели огромные сверкающие глаза.