— А кто её ведёт? Ниньо?
— Что ты?! На "Бабочке" сейчас её хранитель, замечательный человек, Ба Цзинь, он не маг, хоть и умеет управляться с ветряными амулетами и очень много знает. Он мудрый и славный... Смотри!
Она огромная, но не страшная. Травинки под нею чуть-чуть шевелятся, мне кажется "Бабочке" немножко щекотно, от этого она улыбается. Она ничего не весит, она касается травинок, она как рыбка у морского дна, она любопытная, даже смешливая. Она как-то смотрит на меня, тихо дышит — совсем не устала после полёта. Её нос — нос любопытного котёнка — стоит мне отвести глаза, он легонько ткнётся в плечо — и быстро отодвинется... А если протянуть руку — она замрёт, напружится, и что-то звонко щёлкнет внутри — как будто чихнёт забавно.
Людей не видно. С борта до самой земли тихо перекинулся трап. Нимо присел передо мной, тронул пальцами ремешок сандалий...
— Сними, — улыбнулся. — Иди босиком.
Доски тёплые и будто звенят под кожей. Кажется, будто моя кровь течёт по жилкам живого дерева, а его сок бежит ко мне, аромат заморской смолы впитывается в кожу, я даже понюхал свой локоть — он уже пахнет странной, чужой и дикой травой, горячей от солнца.
Ба Цзинь смеется беззвучно откуда-то издали. Не подходит — наверно, не хочет мешать. Тишина, только ветер. Я стою так высоко — и всё равно ко мне одинаково близок и ветер — он же — небо — и трава, которая шелково колышется подо мной, гладит, щекочет, играется. Я тоже смеюсь, раскидываю руки широко, как могу, и даже растопыриваю пальцы, щупаю — всё-всё-всё! Ветер струится, гудит. Горячо. Холодно. Тепло и упруго — вот так совсем хорошо! Солнце вдруг скакнуло вперёд и сверкнуло в глаза пронзительно, но не больно — "поиграй и со мной!" Я смеюсь и пытаюсь свистеть что-то — никогда не умел свистеть песни, но, наверное, что-то выходит, потому что корабль вокруг отзывается и дрожит...
— Аль-ка! — обнимает меня Нимо — весёлый, горячий, тоже звонкий. — Не надо так быстро пока!
И я понимаю, что лечу. Летит мой корабль, моя "Бабочка"!
* * *
Мне снилось море.
Бесконечное. Я лечу над ним, лечу, наверное, тысячу лет. Мне не скучно. Я знаю, что у моря не было начала и не будет конца. Над морем нет даже птиц. Только дует ветер, и бегут волны — так же бесконечно. Море никогда не кончится. Никогда. А я буду лететь над ним вечно. Всегда.
* * *
А потом сон закончился. Началась тревога. Она неслась отовсюду и была как музыка. По морю шли кипучие валы. Ревело небо. Проблескивали молнии.
Я думал, что упаду. Это было не страшно. Просто вечность кончалась, и начиналось что-то другое. И я ждал.
* * *
Я снова уснул, потому что ждал. Мне снился горячий и твёрдый берег. Или скала. Я сидел на ней, а внизу море и небо перемешались, и если бы я был человеком, то решил бы, что они убьют друг друга. На самом деле, они не могли причинить друг другу вреда.
Да хватит уже! Хотелось закричать. Давайте снова бесконечность и горячий свет. И лететь!
И скала подо мной заревела грохотом, и мир задрожал. Блеснул огонь — выплеснулся из меня и тёк такой страшной рекой, что я сжимался и разрывался от боли, и смеялся от счастья.
* * *
И снова кончился сон. Наступил новый покой. Горячий ветер обсушил мои волосы, а ладони стали мокрыми от брызг. Маленькие ветерки носились вокруг, сбивая гребешки волн и бросаясь ими в меня. Такого раньше никогда не было — в прошлой вечности. И я открыл глаза и понял, что лечу не один. Подо мною, заслоняя полмира, летел чёрно-золотой дракон. Почувствовав моё узнавание, он чуть-чуть вздрогнул.
Теперь всё будет хорошо, сказал он. Всегда.
* * *
Я очнулся в горячей спальне от ледяного сквозняка. Кто-то высокий, в чудной шляпе, надвинутой на глаза, сидел рядом. За окном ветер резко сорвал облака, и сверкнула луна, отразившись в зрачке человека. Зашумели птицы, огромной стаей пронеслись над домом. Шелест крыльев затопил шепот человека, но я разобрал:
— Не бойся, Альт, я ничего тебе не сделал. Чуть-чуть приоткрыл для тебя Кристалл. Чтобы ты увидел... А сейчас — ухожу. Не бойся меня, Альт! Ничего не бойся!
Я закрыл глаза. Страх уходил, правда. Когда я снова очнулся, в комнатке было тихо и уютно. Потрескивала печка у дальней стены. Я понял, что наступила зима.
Нимо, прошептал я. Сел, нащупал пальцами гладкие доски пола. Тихо прошёл в дверной проём.
Он стоял у полки с книгами. Непривычно сутулился. Мокрые щёки, губы какие-то... не его. И пальцы... холодные. Нимо...
Я схватил его. Нимо!
— Снова зима... Аль... Что я наделал!
Читать дальше