— Нам нужны... Я хочу купить две эти... доски... на которых прыгают... летучки.
— Да ведь... день Карнавала же. Они все выданы. Их у магистрата в собственности всего пять штук, и не продаются они по закону.
Гнилень открыл было рот — что-то посулить, назвать чудовищную сумму, такую, чтобы Часовщик глаза вытаращил и отказать не смог, пригрозить, в конце концов... и не сказал ничего. Повернулся, увлекая за собой близнецов. Шагал решительно, пытаясь спрятать за этим растерянность. Он, хозяин Болот, глава древнего рода водяных — не знает, что делать. Он вообще не привык просить у людей, и тем более, никогда не делал этого дважды.
— Погодите... Погодите! Да постойте же! — Кто-то нахально дёрнул Гниленя за рукав. Чудной человек, скособоченный, угловатый, словно изломанный. А взгляд прячется, не даётся.
— Вам нужна доска-а... У меня одна-а есть. Одна-а... Но очень хорошая-а...
Что-то отвратительное было в человеке. Гнилень бы отказался. И не просто отказался — отшвырнул бы этого уродца, и в ручье бы поскорее ополоснулся, чтобы забыть.
Но время бежит. Он представил толкотню и сумасшедшие человековские очереди у мостиков. Его детям придётся промучиться там полдня, чтобы один раз попробовать прыгнуть. А ещё — предстоит искать этого ветряного мага!
— Где она есть? Это далеко?
— Сичас-сичас! Одну крошечную секундочку-у! — Человечина мигнул на них круглыми глазами, метнулся в сторону, исчез.
...Залитый солнечным светом луг на южной стороне холма. Далеко позади остались башни и стены, лестницы и мосты, яркие флаги на шпилях и звонкие голоса... Впрочем, голоса ветер порой доносит и сюда, обрывки чьих-то выкриков, а ещё — треск хлопушек, трели дудок, смех. Всё это растворяется в шелесте ветра и птичьем перекличьи — справа прячется овраг с рощей.
Неприятный провожатый крутится тут же — объясняет близнецам, как обращаться с летучкой. Гнилень с огромным облегчением избавился бы от него.
Тоника пробовала первой — ухватила летучку за петли, подняла над головой, побежала... И Гнилень каким-то чутьём сразу и ясно понял — не получится. Не полетит, не оторвутся ноги от земли. Какая-то тяжесть в её беге... или... не тяжесть — связь с землёю, близость к ней, женственность.
И тут водяник ошибся. Тоника тихонько вскрикнула, поджала ноги — и скользила, скользила на усиливавшемся ветре.
Гнилень елё отвёл взгляд. Увидел Тони — какими отчаянными глазами смотрел тот на сестру. Потом — встретил взгляд человечины-Одоринуса — так он, кажется, представлялся. Одоринус изменился. Глаза пронзительные, тёмные. Усмехнулся краем рта. И водяной как будто уловил его мысль: Тонике помогли...
Тони взял летучку, точно она была бабочкой. Большущей бабочкой, готовой вспорхнуть, рвущейся в небо — и надо было её удержать — и не повредить хрупкие крылья.
Чуть оттолкнулся — заскользила трава. Свалилась одна сандалия, Тони смешно дёрнул ногой. Потом сбросил вторую. Метёлки травы щекочут пятки — Гнилень так отчётливо себе представил. Тони не поднимался высоко, словно щекочущие прикосновения травы были необходимы ему для полёта так же, как ветер.
— Возможно, ваш мальчик сможет летать дольше и лучше, чем другие, — тихо проговорил Одоринус. — Мы учим этому детей в школе ветряных магов, в Лисипке. Подумайте об этом, господин. Но не затягивайте с решением, у него не так много времени, может быть, год. Потом... он перестанет летать, и никто не в силах будет это отменить.
* * *
Задули холодные ветра. Мы ушли в полдень, не взяли с собой ни еды, ни питья. Нимо услышал попутный ветер, схватил куртку, сказал, чтобы я тоже взял.
Мы стояли лицом к Свистящему перевалу. Понятно, Нимо что-то задумал. Ветер подталкивал в спины, солнце горячило плечи. Нимо взял меня за руку и прыгнул вверх. Я не успел сообразить, что он делает. Уступы и трещины замелькали, понеслись вниз, бежать к вершине оказалось так легко, что я с тревогой подумал: что случится за перевалом — ветер нас просто швырнёт в небо! А мы... мы даже не взяли летучки!
Я крепче вцепился Нимо в ладонь. Перевал распахнул под нами чашу Диких лесов — бесконечные восточные склоны. Яркая зелень и пятна теней от облаков. Я невольно сжался, подогнул ноги, чувствуя, как тяжелею от страха. Обругал себя, но бесполезно. И тут увидел глаза Нимо — он поднырнул под меня и летел лицом вверх. Нимо взял меня за обе руки — и на миг я испугался ещё сильнее, ведь Нимо не видел, куда летит!
Ветер — мои глаза! — Он это прошептал, или я за него подумал, не знаю. Ветер прижал нас друг к другу, нос Нимо ткнулся мне в щёку, и стало смешно. И не страшно. Я вдруг понял, что даже если забудемся и налетим на скалы — мы не разобьёмся. Ветер отшвырнёт нас, как упругие мячики...
Читать дальше