Кира Касс: Отбор

Что такое Хеллоуин, я не знала. Этот праздник не возродился.

Так что по меньшей мере трижды в год все семейство в полном составе оказывалось занято. Папа с Мэй писали картины, и наши постоянные клиенты раскупали их на подарки. Мы с мамой выступали на вечеринках: я пела, а она играла на рояле. Не отказывались ни от одного заказа. Будучи помладше, я до ужаса боялась выступать перед публикой. Теперь же просто старалась слиться с музыкой. В конце концов, с точки зрения нанимателей, мы именно так и должны были себя вести: нас хотели слышать, но не видеть.

Джерад пока что не нашел свой талант. Впрочем, ему всего семь. У него еще есть время.

Вскоре опадет листва, и наш маленький мирок снова погрузится в хаос. Пять ртов на четверых работников. Никаких гарантий стабильного дохода до рождественского сезона.

Когда я задумывалась об этом в таком ключе, Отбор казался чем-то вроде спасительной веревки, чем-то надежным, способным вытянуть меня из мрака, а вместе со мной и мою семью.

Я покосилась на маму. Для Пятерки немного грузновата, что удивительно. Она не страдала обжорством. Да и объедаться нам особо нечем. Видимо, так начинаешь выглядеть, выносив и родив пятерых детей. У нее рыжие волосы, совсем как мои, если не считать многочисленных серебристых прядей. Они вдруг появились у нее в большом количестве года два назад. В уголках глаз прорезались морщинки, хотя лет ей не так уж много. Двигалась она так, словно на плечах покоилась какая-то незримая тяжесть, пригибавшая ее к земле.

Ей нелегко — это я понимала. И осознавала, что именно поэтому она избрала в общении со мной тактику манипуляции. Нам приходилось постоянно бороться за выживание, но по мере того, как приближался скудный на развлечения и заработок осенний сезон, мама становилась все более и более раздражительной. Естественно, она считала мое поведение неразумным. Ну что мне стоит заполнить какую-то дурацкую заявку!

Но в этом мире были вещи — важные вещи, — которые я любила. А этот листок бумаги представлялся мне каменной стеной, способной отгородить меня от того, что я хочу. Возможно, мои мечты — глупость. Возможно, им не суждено осуществиться. И все же это мои мечты. Казалось неправильным поступаться ими, как бы много ни значила для меня семья. И потом, я и так уже почти всем ради них пожертвовала.

Когда Кенна вышла замуж и Кота ушел от нас, я осталась за старшую и изо всех сил старалась соответствовать. Училась урывками, если выдавалась свободная минутка между репетициями, которые занимали почти все мое время. Вдобавок к пению пыталась овладеть еще несколькими музыкальными инструментами.

Но теперь, когда пришло письмо, все это перестало иметь какое-либо значение. В мамином воображении я уже была королевой.

Будь я немного умнее, засунула бы куда-нибудь эту дурацкую писульку, пока не вернулись папа с Мэй и Джерадом. Но мама припрятала послание где-то в складках одежды, а затем, в разгар обеда, торжественно извлекла злополучный документ.

— «Семейству Сингер», — пропела она.

Я попыталась выхватить у нее письмо, но она оказалась проворней. Рано или поздно все бы узнали обо всем, но теперь они будут на ее стороне.

— Мама, пожалуйста, — взмолилась я.

— Хочу послушать! — закричала Мэй.

Это меня не удивило. Младшая сестренка, несмотря на три года разницы, точная моя копия. Впрочем, схожи мы с ней только внешностью, но никак не характерами. В отличие от меня она общительная и неунывающая. А в последнее время еще и повернута на мальчишках. Сестра решит, что это все страшно романтично.

Я почувствовала, что краснею. Папа промолчал, а Мэй прямо-таки подпрыгивала на месте от восторга. Джерад, маленькое солнышко, ел как ни в чем не бывало. Мама откашлялась и прочла:

— «По данным недавней переписи населения, в настоящее время в вашем доме проживает незамужняя женщина в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Мы хотели бы оповестить вас о предстоящей возможности оказать честь великому народу Иллеа».

Мэй снова заверещала и сжала мое запястье:

— Это про тебя!

— Я знаю, мартышка ты мелкая. Отпусти, переломаешь мне кости.

Но она лишь цеплялась за мою руку и подпрыгивала.

— «Возлюбленный наш принц Максон Шрив, — продолжала между тем мама, — в этом месяце достигнет совершеннолетия. Вступая в новый этап, он надеется обрести верную спутницу жизни в лице одной из жительниц Иллеа. Если ваша дочь, сестра или подопечная, отвечающая вышеуказанному условию, желает получить возможность стать невестой принца Максона и почитаемой принцессой Иллеа, заполните прилагаемую анкету и отправьте ее в местную администрацию. Выбранная случайным образом девушка от каждой провинции будет представлена принцу. Участниц разместят в великолепном дворце Иллеа-палас в Анджелесе. Семью каждой конкурсантки щедро вознаградят, — последние слова она произнесла с нажимом, — за заслуги перед королевской семьей».