Кира Касс: Отбор

В его голосе звучала боль, но он искренне ждал от меня ответа: если придется выбирать между жизнью во дворце, полном прислуги, готовой исполнить любое мое желание, и в трехкомнатной квартирке вместе с семьей Аспена, что я решу?

— Аспен, мы справимся. У нас обоих есть голова на плечах. Все будет хорошо.

Хотелось бы, чтобы это было так.

— Мер, ты же знаешь, что все будет иначе. И мне все равно придется содержать семью. Я не из тех, кто способен бросить родных на произвол судьбы. — (Я сжалась в его объятиях.) — А если у нас появятся дети…

— Не если, а когда. Мы просто будем беречься. Кто сказал, что у нас непременно должно быть больше двух?

— Ты же знаешь, что такие вещи не в нашей власти!

Я уловила в голосе Аспена нарастающее раздражение. Впрочем, я его не винила. У богатых была возможность регулировать численность своих семей. Кастам от Четвертой и ниже предлагалось полагаться на судьбу. Эта тема была предметом наших ожесточенных споров на протяжении шести месяцев, с тех самых пор, как мы начали всерьез искать способ быть вместе. С детьми вопрос сложный. Чем больше в семье детей, тем больше рабочих рук. С другой стороны, тем больше ртов нужно кормить…

Мы молчали, не зная, что сказать. Аспена с его вспыльчивым характером в спорах нередко заносило. Правда, в последнее время ему лучше удавалось держать себя в руках и до взрыва дело не доходило. Именно это он пытался сделать сейчас.

Не хотелось, чтобы он волновался и расстраивался; я искренне считала, что у нас все получится. Если тщательно спланировать то, что спланировать можно, проще будет справляться с тем, что спланировать нельзя. Возможно, я смотрела на жизнь сквозь розовые очки, возможно, я была слишком влюблена, но искренне верила, что мы с Аспеном способны на все, стоит только по-настоящему захотеть.

— Я считаю, что ты должна это сделать, — произнес он неожиданно.

— Сделать что?

— Подать заявку на участие в Отборе. Думаю, ты должна участвовать.

Я уставилась на него:

— Ты в своем уме?

— Мер, выслушай меня. — Его губы почти касались моего уха. Это было нечестно; он не мог не понимать, что отвлекает меня. Его голос, хрипловатый и неторопливый, звучал так, будто он собирался сказать что-то романтичное, хотя на самом деле никакой романтикой в его словах и не пахло. — Если у тебя есть шанс на лучшую жизнь, а ты откажешься от него ради меня, я никогда себе этого не прощу. Я этого не вынесу.

Я нетерпеливо фыркнула:

— Что за чушь! Представь, сколько тысяч девушек подадут заявки. Да меня даже не заметят.

— Если ты уверена, что тебя не выберут, зачем волноваться? — Его ладони принялись поглаживать мои плечи. Когда он так делал, у меня не оставалось сил спорить. — Я хочу, чтобы ты всего лишь подала заявку. Просто сделай попытку. Если ты пройдешь — замечательно. А если нет, по крайней мере, я не буду корить себя за то, что лишил тебя шанса вырваться из этого болота.

— Аспен, но я не люблю его. Он мне даже не нравится. Я вообще его не знаю.

— Его никто не знает. Впрочем, в этом-то вся и соль. Вдруг он тебя заинтересует?

— Прекрати. Я люблю тебя.

— А я — тебя. — Он подкрепил свои слова долгим поцелуем. — И если ты меня любишь, то сделаешь это, иначе я изведусь от мысли о том, что могло бы быть.

Когда он перевел разговор на себя, у меня не осталось ни единого шанса. Не могла я сделать ему больно, ведь я изо всех сил старалась облегчить ему жизнь. И потом, я не сомневалась, что в финал мне не попасть никогда в жизни. Так почему бы в самом деле не подать эту заявку, чтобы все наконец от меня отстали?

— Умоляю тебя, — выдохнул он мне в ухо.

По коже снова побежали мурашки.

— Хорошо, — прошептала я в ответ. — Я это сделаю. Но ты должен знать, что я не стремлюсь стать какой-то там принцессой. Все, чего я хочу, это быть твоей женой.

Он погладил меня по волосам:

— Ты ею будешь.

Наверное, это все из-за света. Вернее, из-за его отсутствия. Потому что я могла бы поклясться, что в глазах у Аспена блеснули слезы. Ему пришлось пережить многое, но плачущим я его видела всего однажды — когда его младшего братишку выпороли на площади. Малыш Джемми стащил с лотка на рынке какой-то фрукт. За такой проступок взрослого ждал бы скорый суд, а затем, в зависимости от ценности украденного, тюремное заключение или смертная казнь. Джемми было всего девять, так что его просто высекли. У матери не было денег, чтобы отвести его к нормальному врачу, в итоге на спине у мальчика остались ужасные рубцы.