Так или иначе, вскоре мы добрались до вершины. Первым делом я взглянул вниз и вновь обомлел. Каждый уровень утопал в зелени, шуршащей на небесном ветру. Каждая дорожка являла собой переплетение фигурно выложенной брусчатки, каждый канал был полон чистой воды и самых разнообразных её обитателей. Тут и там летали птицы, оглашая все своими криками и хлопаньем крыльев.
— Шевелись, — необычайно грузно приказал Левый.
Увернувшись от очередного тычка, я повернулся и… вновь замер. О все боги небес и демоны бездны, это был не храм. Это был Колизей! Хотя нет, арена древних римлян всяко проигрывала этому сооружению. Оно было необычайно в своем фундаментализме. Высотой семьдесят, нет, восемьдесят метров, что на двадцать больше самой известной арены Рима. Среди коричневого камня, фигурного барельефа, статуй неизвестных мне прекрасных женщин, виднелись длинные «оконные» щели и уже сейчас, сквозь них, на таком расстоянии, я слышал крики толпы. А сквозь гомон толпы — далекий гогот скрежещущей стали.
Сердце, словно пес, давно не видевший хозяина, лишь почуяв музыку войны, забилось быстрее и ритмичнее, будто изображая из себя призывный зов боевого барабана. Руки вздрогнули и мигом легли на холодные рукояти сабель, прошедших со мной огонь и воду — в самом прямом смысле этого выражения. По лбу прокатились капли пота, спина выгнулась дугой.
— Гладиатором я еще не был, — прошипел я себе под нос и, сцепив зубы, поплелся вперед, погоняемый Левым и Правым.
Когда мы отделились от толпы, которая двигалась в сторону высокой арки, то народ начал буквально бесноваться. Они кричали что-то в мою сторону, махали руками, даже подбадривающе аплодировали. Я не понимал с чего это вдруг такое отношение и почему мои стражи стали совсем черны и угрюмы.
Мрачные гвардейцы отвели меня к незаметному спуску в недра исполинской арены. Они отворили простую крышку из трухлявого дерева, всунули в руку факел, зажгли свои и мы отправились дальше. Воздух здесь был затхлый, спертый, провонявший застарелым потом и железным ароматом крови. Этот аромат я бы узнал где угодно, он одновременно пугал и бодрил похлеще лучшей крепленой наемнической браги. От одного его дуновения тело напрягалось и взводилось в натянутую тетиву ростового лука. Все мысли отсекло.
Я не знал почему меня отправляют на арену, не знал, как здесь оказался и пока только догадывался, как выбраться из западни, которой стала собственная мечта, но кое-что я знал. Я знал, что спустя какое-то время, мне снова придется схлестнуться с кем-то, дабы вырывать у Седого Жнеца еще пару глотков воздуха смертных. Что ж, это не так уж и плохо.
Мы свернули в какой-то поворот и я смог наконец разглядеть местный антураж. Высокие стены, древний потолок с облетевшей известью, каменный пол, эхом отзывающийся на каждый шаг. Все было сделано очень просто, абсолютно не притязательно, но в то же время на века и со знанием дела. Мне даже показалось что все в этом городе сделано по такому принципу.
С каждым шагом я сосредотачивался на предполагаемой схватке, а вот стражи выглядели все угрюмее. В их глазах теперь светилась не только дикая зависть, но и разочарование, причем — в самих себе. Не знаю, что вызывало такие эмоции, но отчего-то мне это не нравилось. Что-то во всем этом было не так. Мой нюх бывалого наемника взвыл подбитой собакой, предупреждая о том, что скоро может завертеться что-то, что мне явно придется не по нраву.
— Стоять, — чуть ли не сплюнул Левый.
Я покорно остановился. Мы находились перед единственной металлической дверью, виденной мною в этом месте. Они была массивной, тяжелый и я бы даже сказал — неприступной. Такую не подорвешь взрывом, и уж точно не одолеешь магией.
Правый, все же сплюнув, подошел к створке и трижды постучал, а с каждым ударом его лицо все отчетливее выражало затаенную душевную боль. Резкий скрип вывел меня из минутной прострации. Отодвинулась задвижка и в отсветах факелов, играющих на тусклом камне и чернеющем металле, показались строгие глаза со стальным отливом.
— Привели? — спросил некто, а в его голосе разливалось предвкушение и отвращение.
— Да, старший малас, — с честью ответил Правый.
Задвижка с громким хлопком встала на место. Вкоре зазвучали скрипы замков и скрежет тяжелых петель. Дверь открылась и я зажмурился от резкого света. Когда же мне довелось открыть глаза, то я увидел перед собой старца, и ни какое другое описание не подошло бы этому мужу. Он был так стар, что я боялся что дуновение ветра сотрет его в труху. Его кожа местами была почти прозрачна, но все целостно покрыта черными пигментными пятнами, сверкающими на желтом пергаменте. Он был невысокого росту, примерно мне по грудь, руки его были тонки как ветки куста роз, но даже с виду тверды словно Харпудов гребень. Старец опирался на обычную палку, но лишь один взгляд на этого человека говорил о том, что этой палкой он пришибет тебя быстрее, чем ты сумеешь подумать о том, как сбить его голову с плеч. Редкие, белесые волосы были собраны в тугой хвост, а зубы были редки и желты как кость мертвеца. Но все же, благодаря этим глазам со стальным отливом, он не казался развалиной, а внушал лишь безмерное уважение.
Читать дальше
