Инна Юсупова - Поцелуй принцессы - и вся Империя в придачу

Теперь Лэйса обратила внимание на застывшие в неподвижности смерти тела, расположенные в нишах вдоль стен. Они находились в усыпальнице!

Джесси, тем временем уже достигла противоположной стены. Опустившись на колени возле одной из ниш, она что-то горячо шептала, обращаясь к неподвижно лежавшему там телу. Приблизившись, Лэйса услышала ее слова:

— Бессонный, дедушка, помоги! Останови их, пожалуйста!..

Тот, к кому она обращалась, был давно и несомненно мёртв, — но выглядел как живой. Обрывки истлевших лохмотьев, покрывавшие вытянувшееся в смертельном покое тело со скрещенными на груди руками, не умаляли величественности того, кого жившие под землёй люди почтительно называли Бессонным, связывая с этим именем множество преданий и легенд…

Никто не знал, кем был Бессонный, как его звали при жизни, когда и как нашел он здесь свою смерть, — но когда прадеды нынешних рудокопов пришли в эти места, он уже лежал здесь, в Зале Мёртвых, внушая страх и преклонение своим величественным нетленным видом. Особые условия пещеры со светящимися стенами, пагубные для живых, способствовали тому, что тела умерших здесь не поддавались разложению, и впоследствии горняки поместили сюда тела еще нескольких людей, — из тех, кто, по общему мнению, заслужил этой высокой чести. Но тот, кто был погребен здесь первым и лежал в природной усыпальнице уже несчетные годы, по-прежнему считался среди них кем-то вроде духа подземелий; покровителем тех, кто относился к нему с должным уважением. А те, для кого рудники стали вторым домом, с любовью называли его дедушкой, искренне веря в то, что он был их далеким прародителем, и возводя к нему свой род. Считалось, что Бессонный — который, как следовало из его имени, бдит денно и нощно, и которому ведомо все, что происходит под землёй, — никогда не обидит тех, кто искренне любит пещеры и соблюдает законы подземелья, и напротив, — сурово покарает тех, кто совершит здесь какое-либо преступление, или отзовется о рудниках пренебрежительно. И этой своей наивной вере подземный люд находил множество самых невероятных подтверждений…

Легко прикоснувшись напоследок к плечу покойного, Джесси поднялась с колен, и беглецы двинулись дальше — здесь, в Зале Мёртвых, их не тронули бы даже сейнийцы, для которых было мало чего святого, — но задерживаться в светящейся пещере означало обрекать себя на медленную и верную смерть…

В руках у юной горнячки снова затеплился огонёк свечи, освещая поначалу природные тоннели, — а затем по обе руки потянулись покрытые сетью угрожающих трещин стены старых штреков. Те места, куда они шли, назывались Тупиками Смерти не ради красного словца, а потому что находиться в этих давно отслуживших свое и медленно разрушающихся выработках было действительно очень опасно, и без крайней необходимости туда старались не ходить. Но там же находилось и множество наиболее потаенных мест, где можно было неделями скрываться от людей.

На некоторое время беглецам показалось, что они оторвались от преследования. Возможно, так оно и было, и следующая встреча с разбредшимися по чужой территории сейнийскими бандитами была случайной, — но она произошла. Сейнийская речь, раздавшаяся где-то позади, была такой знакомой, что поначалу Лэйса даже не испугалась — и только судорожное движение Джесси, которым она задула свою свечу, заставило молодую женщину осознать всю степень опасности. В тот же миг она разобрала сейнийские слова:

— …я ее схватил за косу, а эта ведьма чуть меня с ног не свалила своим кулачищем, — раздраженно произнес мужской голос.

И возмущенно добавил:

— Где это видано, чтобы у девки такие кулаки были!..

В ответ раздался грубый смех двух или трех мужчин, а затем другой голос продолжил:

— Но если бы не тот светловолосый стервец, который на меня вдруг невесть откуда вылетел, как демон, я бы её схватил! Но этот, — сейниец грубо ругнулся, — мне помешал. Клянусь Змеёй, он чуть не сжег мне лицо, запустив в меня своей паскудной лампой!

— Да если бы я не раскроил ему голову кладкой, ты бы сейчас вообще был кормом для крыс, Крид, — вмешался третий негодяй. — Как и те двое, которых этот лисий сын успел уложить своим разбойным ножом!..

Спрятаться, как и прежде, было абсолютно некуда. В десяти шагах позади от беглецов из-за поворота показался свет лампы сейницев, озарив неровные стены древнего штрека. Сильно отклонившаяся от одной из них плита поддерживала опасно нависший над заброшенной выработкой козырек кровли, — пробудив у Лэйсы смутные воспоминания. Несколькими часами (или днями?) ранее она уже была в этом месте — или в очень похожем…