Варвара Лунная - Лада

— Лжёшь, — Всеволод схватился за меч, но ударить не успел, с одной стороны на него бросился князь Ждан, с другой Ратибор, который чуркой стоять и ждать пока его порубят, не собирался.

— Я сказал сначала выслушать его надо, — прорычал Ждан, пытаясь отобрать у Всеволода оружие. — В моём доме самосуд вершить не позволю.

— Какой суд? — Ратибор выбил у княжича меч и откинул его в сторону. — Надо мной суд? За что?

— За убийство отца моего, — заорал злой как чёрт Всеволод. — Отрицать будешь? Думаешь, если из города уехал и спрятался, то тебя и не обвинят? А что же ты в Синеград‑то ехать передумал? Не было тебя в Синеграде.

— А тебе про то откуда известно? — холодно спросил Ратибор. — Или так обо мне да Всемиле заботился, что сопровождение за нами послал?

— Ты не ответил.

— Потому и не поехал, что ваши люди нас там ждали, — глядя молодому князю в глаза, холодно ответил Ратибор. — Потому что жить хотелось, потому что не одни мы из города уезжали.

— Ратибор, а почему вы добирались до Быстрограда так долго? — спросил князь Ждан. — Вы сюда в сентябре приехали, а выехали из дому аж в середине июля.

— Погони Всемил боялся, окружными дорогами ехал. Коли по тракту ехать приходилось, старались делать это ночью, днём в лесах прятались.

— Порядочному человеку бояться и прятаться незачем, только воры да убийцы так хоронятся, — зло бросил Всеволод.

— Нечего говоришь? — зло сузил глаза Ратибор. — Я тоже так думал, пока от твоего отца нож в спину не получил.

— Лжёшь.

— Тише, — снова закричал Ждан. — Тише оба. Ратибор, будь добр, вспомни, где вы ехали, какими дорогами и с обвинениями поосторожнее, оба.

— Не знаю я где мы ехали, — ответил Ратибор. — Я пару недель вообще еле двигаться мог, ранен я был. Да ты и сам, князь, это видел. Меня же даже в дружину к тебе не сразу взяли из‑за ранения.

— Но ведь ты в спину ранен был, а значит не можешь знать, князь тебя ударил или кто другой.

— Могу, — Ратибор усмехнулся и погладил бородку. — Когда тебе в спину нож втыкают со словами: «Знай своё место, холоп, а то ишь, на княжий трон рот разинул. Потешился и будет, хозяин вернулся».

— А ты не разевал? — издевательски спросил Всеволод.

— Нет, — теперь кулаком по столу ударил Ратибор. — Даром мне ваше княжество не нужно было, я дружинник, а не князь. Но когда твой отец, и ты вместе с ним, город бросили, когда мы поняли, что не вернётесь вы, шкуры свои спасая, кому‑то надо было всё решать, и решать выбрали меня. Я не просил и не хотел, но так вышло. Казну я вашу искал, охрану города я усилить приказал, вот меня и назначили старшим. Молчи, теперь я говорить буду, — не дал он открыть рта Всеволоду. — Отец твой мало того что сам сбежал, он город без копейки денег оставил. А в городе бабы мёрли десятками, мы тела к площади сносить не успевали, жрецы от усталости падали, к богам их провожая. У всех мёрли, я Дарену свою схоронил, Никита — жену, трёх дочек и всех внучат, а князь сбежал.

— Ты…

— Я, — перебил его Ратибор. — Я остался, а ты нет. И ладно бы женщин своих увезли и вернулись, мы ведь долго надеялись что вернётесь, хоть кто‑нибудь. Потому что город с ума сходил. Дети умерли, женщин в могилы одну за другой складывали, мужики в петлю многие полезли. А потом есть стало нечего, а казны нет. Что мне делать оставалось? — заорал Ратибор. — Я на себя принятие решений взял. Уж не знаю, насколько я правильно что решал, есть решения которые меня мучают до сих пор, но я делал что мог, и перед тобой мне стыдиться нечего. Если меня в чём и винить, так это в том, что я выезд из города перекрыл, женщин увозить запретил, потому что боялся, что зараза наша дальше пойдёт. Я боялся, не вы, вы своих в соседнее княжество повезли, даже не подумав, что и туда смерть привести можете. Может, кто‑то из‑за этого моего решения умер, покинь они город, может и живы были бы. Но я боялся. Это у меня на совести до последнего, до божьего суда, висеть будет. Но только это. Не вешай на меня лишних смертей.

— Отца убили в конце июля.

— Я в конце июля сам почти как труп был.

— Может не ты сам, может брат твой.

— Всемила не тронь, — с угрозой сказал Ратибор. — Всемил меня спасал, не до мести ему было, да и не позволил бы я так мстить. Коли бы я твоего отца убить хотел, я бы это сделал сразу, как он в город вернулся. Он приехал с двумя десятками воинов. Что мне было его два десятка, у меня за спиной две сотни стояло. И мне предлагали, если не убить, то гнать князя в шею, но я не захотел. Вот у меня где, — Ратибор чиркнул ладонью вдоль шеи — власть эта была. Я жену толком оплакать не мог, брата с отцом не проводил как следует из‑за княжества этого. Я дружинник, а не правитель. И я лично отцу твоему предложил помочь, я три дня к нему ходил, рассказывал что делали, почему, какие планы были, что вышло, а что упустил я. Сам, — Ратибор зло сжал зубы. — А мне за это нож в спину. Кабы Лада не заволновалась что меня долго нет, кабы Всемил искать не пошёл, я бы кровью истёк. Был ли у меня повод убить твоего отца? Был. Но я его не убивал и не просил никого убивать. Сам он, видать, нарвался, — мужчина усмехнулся. — Приехал с чужой дружиной, и ладно бы повинился, нет, обвинять сразу начал, из кожи вон лез, порядок наводя. Сразу пороть, сечь, в острог неугодных. И это после предательства.