Дариуш Ришард - Отголоски прошлого

— Весело. Хорошая история.

— Ага, очень весело, особенно учитывая то, что я чуть не свел счеты с жизнью… Только для того, чтобы вас сейчас было чем развлечь… — Улыбака снова раскрутил бутылочку, и она указала на Бертоло.

— Нет, это неинтересно! Сейчас он опять будет про свой глаз рассказывать, других историй он и не знает, — запротестовал Хельмут, словно пытаясь подзадорить старика.

— А вот и знаю, — заметил старпом. — Как скажете, могу и не про глаз. Служил я однажды на одном судне…не важно, на каком из множества, главное, что еще не на «Сколопендре». Дело было зимой, и собачий холод, как назло, застал нас в северных морях. Зашли мы в Осклизлую бухту для того, чтобы немного поохотиться на тюленей. Шкуры этих зверей можно было неплохо продать, жир пошел бы на топливо, а жаркое из тюленятинки так приятно согревает в холодную погоду… Так вот, приближаемся мы к каменистому лежбищу, а зверюги словно почуяли, что их ждет, и заранее попрятались. И просидели мы с навостренными гарпунами, как дураки, прилично так времени… А потом кто-то заметил, как серый хвост мелькнул в воде, вроде тюлений, спрятался и снова плеснул по поверхности. Мы один гарпун метнули — мимо, а этот все плещется, словно издевается, рыбу, может, ловит… Тогда мы накинули на зверя сеть и потянули наверх. Он оказался удивительно легким и совсем не сопротивлялся… Но на палубу мы вытащили совсем не тюленя. Представьте себе, в сетях мы увидали…голую бабу! Утопленница — первым делом подумали, а потом глядим ниже — хвост! Это была настоящая русалка. С длинными белыми волосами, с белоснежной кожей, с синими губами, холодная на ощупь…то ли она такой и должна была быть, то ли задубела в ледяной воде, но сердечко у нее часто билось, это ребята хорошо проверили. Они, не будь дураки, давай ее лапать за места, а та лежит и не шевелится, как бы чувств лишилась. А как бы она не притворялась, говорю я и предлагаю накрыть ее кожушком…

— Я не верю в русалок с тех пор, как перестала ходить пешком под стол, — перебила его рыжеволосая капитанша. — История должна быть правдивая, а не сказочная.

— Так эта и есть самая что ни на есть правдивая, — старпома слегка задело то, что его байки не принимают за чистую монету.

— Да, уж лучше б ты про глаз рассказал… — вздохнул Пратт.

— Ну, ладно. Если публика просит… Значится, нагнулся я эту морскую деву поцеловать, ну, в сказках это со спящими красавицами всегда срабатывало. А она оклемалась и выцарапала мне глаз своими когтищами. За наглость, — последняя фраза сорвала настоящие аплодисменты. Вот как мало оказалось публике нужно для полного счастья. В третий раз бутылка, словно решившая идти по старшинству, от первых помощников перешла к капитанам и остановилась на Шивилле. — Ну, про тебя я и так много знаю… Тем не менее, все равно будет интересно послушать, что расскажешь ты.

— У меня история без претензий на серьезность и безо всякой там мистической лабуды. Зато забавная… Шел мне тогда шестнадцатый год, я была, как это красиво говорится, юна, невинна и прекрасна, как цветочек, — пираты одобрительно захихикали, а девушка иронично усмехнулась, — я тогда ходила на корабле под командованием своего отца. И вот однажды, после одного очень удачного дела, на борту устроили пир горой. Еды было навалом, выпивки — еще больше, песни горланили до хрипоты и веселились до рассвета. Помню, я тогда, пока еще соображала, завалилась спать в своей каюте, а многие продолжали банкет. Так вот, а на следующее утро, представьте себе эту картину — просыпаюсь спокойно в своей койке и чувствую: что-то мне тесновато на ней… Поворачиваюсь, а рядом со мной лежит, в обнимку с обгрызенным свиным окороком, один из наших матросов, храпит и смердит перегарищем на всю каюту. И это еще что, не спешите ржать! На башке у него был «шлем» из выеденной головки сыра, на роже — усы (своих у него не было, так ему чернилами пририсовали), а на груди выбрита типа мемориальная доска, а на ней надпись… Как сейчас помню: «СднемРажденяШейла!». Так самое смешное, что у меня день рождения только через месяц должен был быть! — описанная картина вызвала одобрение публики и дружный хохот. — Я ж давай его будить и на пол эту тушу столкнула, а он дрыхнет безмятежно, как у себя дома. Тогда пришлось взять пистоль и пальнуть холостым. Тогда матросик тут же подорвался на ноги, перепугался, давай вертеться по сторонам — ничего не понимает, что здесь происходит. Ну, я и выгнала его взашей. А то папка бы за такое по головке не погладил, его особенно… Но розыгрыш вполне удался, я оценила. Вот тебе даже и мораль — не упиваться в дрова, а то мало ли что можно сделать с пьяным моряком рано-рано утром… — последние слова пиратка напела на мотив известной песенки и на последней ноте потянулась к пустой бутылке. — Все, один капитан отстрелялся, теперь, кажется, очередь другого… Хельмут, повесели и ты нас какой-нибудь байкой.