Линн Флевеллинг - Ларец Душ

Серегил поднял кубок с вином.

- За тех, в ком так ярко пылает огонь искусств!

Остальные поддержали тост. Алек с изумлением увидел, как в глазах актёра, когда тот сердечно принял сей комплимент, блеснули слёзы.

- Должен сказать, я в восторге от ваших успехов, — сообщил Серегил.

- Расскажите-ка о себе побольше, — сказала Килит, кивнув Брадеру, который был погружён в молчание. — Как Вы познакомились со своей замечательной женой?

- Мои батюшка, матушка и я были в труппе бродячих актёров, — ответила ей Мерина. — Атре с Брадером присоединились к нам в Раддерфорде в Майсене. Знаете, где это? Нет? Это север Майсены, практически фригольды.

- И чем же вы занимались по дороге туда, Брадер? — спросил Алек, пытаясь разговорить молчуна.

Однако ответил ему Атре.

- Мы и сами северяне, лорд Алек. В Дрешезфорде мы организовали небольшую труппу, но город поразила чума и выкосила половину наших артистов. Мы с Брадером отправились попытать счастья в каком-нибудь другом месте, и таким образом наткнулись на труппу Целль. Они предложили нам присоединиться.

- А вскоре, как вы можете себе представить, Атре прибрал всё к рукам, — засмеялся старый Целль. — Наш прежний руководитель смирился с этим, так наши труппы слились. И вместе с Атре и Брадером мы направились на поиски лучшей доли на юг. По пути Брадер покорил сердце моей девочки. Впрочем, о лучшем супруге женщине нечего и мечтать.

Брадер улыбнулся в ответ с неожиданной теплотой, Алек и не предполагал, что тот на такую способен:

- И ни один мужчина не может мечтать о лучшей жене.

- А какие одарённые детишки, — добавила Килит. — Эти их ужимки в комедиях — они просто бесподобны. А Ван! Как он умирал нынче вечером! Мы все обрыдались, правда, Алек?

- Довольно комплиментов, — сказал Брадер, совершенно растаяв при упоминании о его детях. — Они на сцене всю свою жизнь. Они и не знают иной жизни.

- Однако с обретением крова вам, похоже, не везло, — заметил Серегил. — Сначала чума, затем — осада Нанты.

- Беда за бедой, — сказала Лия.

- Однако в Римини удача, похоже, повернулась к нам, — сказал Атре, салютуя своим покровителям винным кубком. — Надеюсь задержаться здесь очень надолго.

- Пью за это! — отозвался Серегил.

УДАЧА продолжала улыбаться Алеку с Сергилом, на сей раз — в виде собственноручного приглашения эрцгерцогини, которая предлагала им посетить её салон завтра вечером. Серегил, в свою очередь, послал весточку Атре. И на следующий же день актёр появился на пороге их дома, одетый едва ли не роскошнее их самих.

- Прошу прощения, что отвлек тебя от дел, — сказал Серегил, когда все они верхом выехали из дома.

Впрочем, то было сказано лишь из вежливости.

— Полагаю, тебе пришлось отменить представление?

- Отнюдь, — невозмутимо заверил Атре.

На этот вечер он взял напрокат вороного мерина, и в седле держался весьма неплохо.

— В нашем репертуаре имеется несколько пьес, где вовсе я не занят. Так что нынче подмостки в распоряжении моего дублёра Кальеуса и юного Тейбо. Но можете не сомневаться, я явился бы даже если б пришлось отменить спектакль. Рад отплатить вам за вашу щедрость хотя бы столь малым.

- А я чрезвычайно рад, что ты держишь слово, — отозвался Серегил.

С залива, пока они ехали по залитым светом улицам богатого квартала, направляясь к самой грандиозной его части на границе Улицы Серебряной Луны, дул влажный соленый ветер. Особняк Алайи превосходил размерами их дом на Улице Колеса раза в четыре. Когда они подъехали к нему, Серегил с удивлением обнаружил возле дома не только пару слуг в белоснежных ливреях, готовых приветствовать гостей и принять у них лошадей, но также с полдюжины королевских гвардейцев, стоявших на часах.

Капитан вежливо справился об их именах и слегка поклонился им:

- Её Сиятельство вас ожидают.

Слуги впустили их внутрь и проводили через роскошную приёмную залу в огромный салон, стены которого, в скаланской манере, были разрисованы красочными фресками с морскими сценками. Главные владения эрцгерцогини находились на юго-восточном побережье, хотя ныне, служа при дворе, ей доводилось там бывать довольно редко.

Огромные двустворчатые двери в дальнем конце зала были распахнуты настежь, и пройдя через них, они вступили во внутренний дворик, он же сад, в окружении благоухающих ароматами цветов, деревьев и залитый светом хрустальных ламп на высоких золоченных стойках. Центр был вымощен плиткой из розового мрамора, между которыми шли тонкие полосы душистого ползучего тимьяна с его яркими пурпурными цветочками. Алайя и её гости удобно расположились на задрапированных шелками кушетках, установленных возле покрытого мхом фонтана. Морские змеи затейливой резьбы вздымались посреди широкого мраморного бассейна, выплёвывая звонкие струйки воды.