Игорь Пиляев - Земля изначальная (СИ)

Стас увидел сложнейшие структуры цепочек и молекул ДНК, а также подробные и предельно простые инструкции по преобразованию волновых формул в материальные живые атомы и молекулы. При желании он мог бы сейчас создать зародыш тираннозавра или комара юрского периода. Жизнь на Земле можно было возродить в любой момент и в любых удобных вариациях.

Рядом с кристаллом слишком легко было ощутить себя Богом и Творцом, если бы не понимание одной простой истины: создать он может только копию, а творение – это всегда оригинал. И эти оригиналы в количестве без малого пятьсот экземпляров находились здесь и сейчас. Каждое из этих высших произведений Творца несло в себе целую вселенную эмоций, мыслей, побуждений, нерожденных идей и невоплощенных замыслов. Каждый из них имел право на жизнь и самореализацию, каждый из них должен был иметь право выбора.

Стас понимал, что его время истекает. Не только время пребывания в Храме, но и в этом мире тоже. Дорога звала его. Теперь он видел ее более отчетливо. Контуры конечной цели еще не наметились вдали, но ближайшие перспективы были ясны. Устраивать долгие проводы и прощания смысла не имело. Колония вполне жизнеспособна и самодостаточна. Свято место пусто не бывает, лидер найдется очень быстро, он даже знал, кто именно займет его место. Прямой угрозы жизни колонистов не было, а дальнейший путь во многом будет зависеть от них самих.

Кто-то из умных сказал: "Уходя – уходи", что Стас и собирался сделать, не прощаясь и не терзая и без того разрывающееся на части сердце. Сердце, которое успело полюбить этот умирающий мир и этих обреченных людей. Сердце, в котором нашли и прочно заняли свое место Саша и Надя, Оксана и Игорь и многие, многие другие. Сердце требовало, чтобы он мчался к ним и был рядом, но оно же подсказывало ему, что помочь им всем он сможет, только находясь далеко отсюда. Неимоверно далеко. И все же одно незаконченное дело оставалось. Стас должен был, он был просто обязан увидеть своими глазами, как все произойдет.

Это оказалось очень просто. Помощь кристалла понадобилась только для более точного расчета временных координат и наиболее удобной точки обзора. Пространственно-временной портал Стас открыл самостоятельно. Для такого прокола требовалось значительно большее количество энергии, чем для телепортации, но ее вокруг было в избытке.

Стас находился на околоземной орбите в ближайшем будущем, отдаленном от точки входа всего на шестьдесят четыре земных дня. Под ним медленно вращался некогда голубой шар колыбели человечества, а ныне – серо-стальная планета, покрытая слоем пыли, пара и дыма. Рядом доживала последние минуты своей жизни ночная спутница Земли, искореженная ударом кометы Луна.

Стас выбрал временной интервал ровно за пять минут до окончательного разрыва спутника. И Луна предстала перед ним не в виде шара и даже не в виде надкушенного яблока. Это был мяч для игры в регби, сильно вытянутый эллипсоид. Сторона, направленная в сторону Земли, в несколько раз превышала ту, которая стремилась освободиться из гравитационного плена. Сама планета не оставалась равнодушной к происходящему, и ее атмосфера вместе с океанами тянулась к своему спутнику, пытаясь обнять его в прощальном поцелуе.

Разрыв Луны произошел незаметно. Первоначально небольшая трещина разрезала перегруженную твердь спутника, а затем все действо приобрело феерический масштаб. Луна взорвалась вся и сразу, разбросав ударной волной кровавые остатки своего тела. Большая часть осколков устремилась к поверхности Земли, а тем, которые сумели преодолеть гравитацию планеты, суждено было образовать обручальное кольцо. Посмертное кольцо, обвившее своего любимого властелина. Кольцо, сотканное из собственного тела и призванное служить вечным напоминанием о бренности всего сущего и о великой вселенской любви.

То, что сейчас происходило на планете, Стасу было страшно даже представить. Отхлынувшая волна гравитации освободила разрушительные гигантские силы, способные вывернуть недра Земли наизнанку. Километровой высоты цунами растекалось от места разрыва спутника, с огромной скоростью заливая водой обнаженное, раскаленное дно океана и остатки суши, некогда бывшие материками. Метеоритный дождь, многократно превышающий по силе тот, что пролился на Землю полгода назад, довершал картину глобального разрушения. Это был ад, несовместимый не только с жизнью, но даже с самим понятием жизни. И все же искра ее теплилась на планете. Высоко в Гималайских горах, прикрытая яйцевидным коконом, горела искорка жизни и надежды. Это горела его путеводная нить.