Евгений Гуляковский - Украденный залог

Взбешенный Антимах отшвырнул свое кресло и в окружении нескольких сотников своей дружины покинул совещание.

На пороге он еще раз остановился и бросил притихшему совету зловещую фразу:

— Клянусь светлейшим Олимпом, еще до восхода солнца я принесу сюда голову скифской собаки!

— Почему ты не отвечаешь мне? Поцелуй меня! И вот уже руки воина, привыкшие к железу, сжали гибкое девичье тело. Лаодика прильнула к нему, и в то же мгновение Алан почувствовал, как что-то холодное и острое больно кольнуло в грудь. Он отстранил девушку, расстегнул свой кожаный нагрудник и извлек из-под него то, что всегда носил с собой. Вот он лежит на ладони. Холодный, твердый и острый. Бронзовый посланец далеких лесов и гор… Подарок маленькой черноглазой подруги…

— Какой красивый нож! Откуда он у тебя? Что за странные узоры вырезаны на рукоятке? Я никогда не видела таких. Ой, смотри, ты порезался, на нем кровь!

Молчит чужеземец. Только глаза туманятся все больше. Он словно и не видит ее. Медленно поднимается на ноги:

— Прости… Прости, Лаодика, я забылся… Не к лицу полководцу забывать о друзьях. Они ждут меня. Я иду к ним, прощай.

— Нет. Тебя убьют там! Не уходи, не покидай меня, я знаю, больше никогда я не увижу тебя! Не уходи, чужеземец!

— Прощай, Лаодика…

И вот уже идет по коридору, услышав звон оружия, прежний суровый и грозный Аполонодор Артамитский. Навстречу из двери выбегает задыхающийся Мипоксай с окровавленным мечом. Увидев Алана, он чуть не вскрикнул от радости:

— Мы ждали тебя целый час, как ты велел. Я думал: случилось несчастье! В городе творится что-то странное, полно дружинников Антимаха, какие-то подозрительные люди разыскивают тебя, а в северные ворота тайно впустили сотню арасов, ту, что изменила нам. Говорят, с ней твой друг…

— Сейчас все узнаем, скорее туда!

— Если только вырвемся отсюда — дворец битком набит гвардейцами Антимаха!

— Тем хуже для них!

Два зарубленных десятника остались у входа в зал, и четверо людей, не задерживаясь, ринулись дальше. Мелькали коридоры, двери, уже близко выход! Но вот из-за распахнутой двери на них бросилось человек двадцать хорошо вооруженных воинов. Длинный меч Алана каждым ударом валил врага. Только благодаря его необычной силе и ловкости да искусству и отчаянному напору друзей им удалось прорваться в один из боковых залов, не имеющих второго выхода. Захлопнуть дверь и завалить ее всем, что попадалось под руку, было делом одной минуты. Но непрочное сооружение уже трещало от сильных ударов снаружи.

— Кажется, поздно, — упавшим голосом проговорил Мипоксай. Алан крепко притянул его к себе и, заглянув в самые глаза, толкнул к окну.

— Прыгай и веди сюда всех, кто ждет нас у храма Афины! Скорее, не теряй ни одного мгновения!

Обломки разбитого ставня полетели вниз, и вслед за ними в темноте исчез Мипоксай. Подавшись вперед, несколько мгновений Алан слушал лай сторожевых собак, чьи-то крики, звон оружия… Мелькали факелы… Его заставил обернуться лишь грохот рухнувшей двери.

Трудно сказать, сколько времени три человека дробили каждую голову, осмелившуюся протиснуться в узкое отверстие двери. Вот их осталось двое — один из тех, кто считал своим долгом сопровождать командира, упал, пронзенный вражеским копьем… Груда мертвых врагов почти забила вход в зал, когда в окне показалась толстая перекладина лестницы… Не переставая отражать удары, Алан бросил на нее отчаянный взгляд. Это коней, они не смогут защищаться с двух сторон! В это мгновение с тяжелым стоном упал к его ногам последний боевой товарищ. И все-таки еще пять-шесть мгновений враги не могли проникнуть в зал, пока все не завертелось у Алана перед глазами от звонкого удара палицы, обрушившейся на шлем. Уходило сознание. Нечеловеческим усилием воли он приказал себе — стой! И даже сумел подхватить выпавший было меч, но в нем уже не было надобности. В окно прыгнул Мипоксай, вслед за ним обрушились на врагов разъяренные воины верных полков Алана… Кто-то подхватил под руки покачнувшегося полководца, кто-то поправил шлем, кто-то подал все-таки выпавший меч…

Пришел Алан в себя лишь на улице от резкого ветра, бившего в лицо. Некоторое время он плохо понимал, куда они едут. Мелькали бочки, факелы, лица бегущих людей, но вот сбоку послышался нарастающий стук копыт, и тут только Алан сообразил, что Мипоксай вывел их наперерез большому конному отряду. Почти столкнувшись, оба отряда остановились, и со стороны незнакомых всадников вперед выехал человек. Приложив руку к глазам, он силился рассмотреть, кто загородил ему дорогу. Алан узнал его остроконечный шлем, и военный клич лесного племени потряс воздух. Этот клич словно ударил Герата в лицо. Ему показалось, что даже конь в ужасе попятился. Не знающие пощады и поражений воины Аполонодора уже врубились в ряды отряда Герата. Все смешалось в яростной ночной рубке. Некоторое время Алан еще пытался отыскать в этой каше бежавшего изменника. Сперва он хотел мирно поговорить с Гератом, надеясь, что тот отзовется на клич родного племени, где-то еще теплилась надежда, что сейчас все объяснится.