Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс

Ничего не ответив, Эльнуар бросил поводья ближайшему воину и спрыгнул с седла. Окружающее пространство было уже достаточно пропитано эманациями чуждой этому миру воли, так что особой необходимости в дальнейшей разведке не было. Будет нужно — пошлёт команду опытных бойцов, которые и составят необходимое донесение. Но вот поглядеть на подстреленное существо стоило. Было что‑то неправильное в этой тёмной тени.

К своему удивлению Эльнуар обнаружил, что десятник, имя которого он сначала не запомнил, а потом счёл ниже собственного достоинства уточнять, тоже покинул седло и даже жестом позвал с собой одного из бойцов. Так что к валяющемуся в поломанных кустах телу они подошли втроём.

Темная шкура из редких, грубых и очень жёстких волос. Короткие и толстые нижние конечности. Непропорционально длинные и тоже очень мощные верхние. Маленькое бочкообразное туловище. Внушительные когти. Голову существа Эльнуар поначалу не разглядел, но когда десятник перевернул тело на бок, то понял, что бугристый выступ на плечах и есть голова. Стрела угодила в один из четырёх глаз, мгновенно прервав жизнь этой твари. Изогнутые клыки торчали из кривой пасти, растянувшейся на пол морды монстра. Из под обломанного при падении древка выступило несколько капель чёрной жидкости. Эльнуар отметил, что если это кровь, то её очень мало.

— Шатун, — прокомментировал открывшуюся картину десятник, после чего, помолчав несколько мгновений, добавил, — Близко.

— И что это должно значить?

— Обычно они держатся гораздо ближе к скале. И лес раньше не сох.

— Эти твари опасны?

— Если не подпускать их близко, то не очень. Опасны отправившиеся туда. Они атакуют из засад и не подпускают патрули близко к скале. Эти монстры, — десятник указал на тушу существа, — пустяки по сравнению с ними.

— Доводилось убивать их?

— Случалось.

— Они тоже изменились?

— Трудно сказать. Внешне никаких изменений я не заметил, за исключением многочисленных шрамов и непонятных украшений в местах для этого не предназначенных. Но вот с их разумом точно что‑то случилось, иначе как объяснить агрессию по отношению к соплеменникам. И ещё не понятно как им удается прятаться и питаться: в тех местах сейчас сплошь камень да песок.

— Смертные были с ними?

— Мне не встречались. Другим, насколько я знаю, тоже.

Эльнуар обвёл взглядом умирающий лес. Ощущения были тоже отвратительные: неизвестная сила словно высасывала жизненные силы из окружающего пространства, хотя его личное самочувствие не ухудшилось. Так, отвратительное настроение, вызванное видом увядающих деревьев, но и только.

Со стороны отряда послышалось бренчание выстрелов и негромкие возгласы. Короткий рык раненного существа, а потом громкий треск, удаляющийся куда‑то в сторону.

— Нам стоит вернуться к отряду, высокородный.

— Дальше скакуны не пойдут?

— Пойдут, но сомневаюсь, что далеко. И шуму от них теперь будет много. Если это необходимо, то лучше идти пешим порядком.

Эльнуар ещё раз посмотрел на труп монстра.

— Не стоит рисковать. Возвращаемся.

Раз уж опытный в здешних делах воин не горит желанием продолжать движение к источнику этой заразы, то и ему нечего доказывать свое превосходство. Можно использовать свои навыки и знания, чтобы увидеть воочию Место Заточения. Можно, но зачем? Главное он и так понял. Теперь следует поведать обо всем Совету и дальше пусть у них голова болит. А сюда, судя по всему, лучше всего прислать ещё войск. Дальнейшие доклады вполне можно поручить и этому бастарду: его способностей для этого достаточно. Странно, что члены Совета не сделали этого раньше. Не знали о его существовании или не желали знать? Скорее всего, не желали.

Скорость, с которой ящеры двинулись в обратный путь, явственно свидетельствовала о том, на этот раз их желание полностью совпадают с приказами всадников. И чего, спрашивается, глупые двуногие, восседающие на их спинах не прислушивались раньше к предупреждениям и гнали их навстречу опасностям. Нечего делать нормальным в этом страшном месте.

Зыбкий мир. Предательская почва, то ли из песка, то ли вообще из пыли. Она местами прочная, как камень, а местами опасная, как зыбучие пески или даже хуже. Ветер несет по земле нечто напоминающее клубы мутного тумана, закручивает их в смерчи, хоботы которых тянутся в угольно–чёрные небеса, по которых бегут разноцветные сияющие облака и вспыхивают разряды молний. В разломах почвы чернеет абсолютная тьма, из которой вырываются языки призрачного пламени.