Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

Наконец, Кот Баюн вышел из тьмы леса на поляну, велел зажечь смоляные факелы. Как только запылал огонь, весь мир сузился до освещённого круга, за пределами которого лежала полная опасностей тьма. На искажённых лицах играли красные блики, тела людей отбрасывали длинные кривляющиеся тени, уходящие головами в страшный ночной лес. На лицах блестели не то слёзы, не то ночная роса, а может быть, это горели глаза — зверь держал в лапе кожаный мешочек с алыми рубинами: самоцветы тянули на годовую подать деревни, которую старый пам Папай отвозил в стольный град на Белом Озере. Да ещё на десяток лошадей останется, если со словенами сторговаться. Ох уж эта подать, эта неделя! Светлый князь Чурило с каждым годом становился всё более нетерпеливым и жадным, а может в этом вина его любимой северской жены.

Во тьме зелёные глаза Кота светились ярко и страшно. Внимательно всматриваясь в людей, он начал тихо говорить:

— Храбрая и трудолюбивая чудь! Ваша жизнь протекает в темноте лесов и трясинах болот! Ваши женщины прекрасны, светлые князья и памы храбры, дети умны и проворны. Вы честно платите неделю с рала, белку с дыма! Памы берегут ваш род, поклоняясь справедливым богам и испрашивая у них совета. Боги же благоволят своему народу, давая детей семьям и приплод скоту, урожай земле и зверя лесу, рыбу озёрам и птицу небесам.

Над поляной стояла мёртвая тишина. Никто из людей не слышал столь мягкого и завораживающего голоса, заставляющего сердца биться громче и чаще, утверждающего веру в услышанное слово. Женщины перестали плакать, дети уставились на Кота во все глаза. Луна тоже соизволила посмотреть на происходящее белым ледяным глазом.

Стина при полном параде, улыбаясь бледными губами, начала медленно и ритмично постукивать в большой бубен, сияя голубой искрой сапфира на золоте старинного перстня. Мальчишки беззвучно проскользнули меж взрослых на середину поляны. Кот посчитал детей, загибая правой лапой когти на левой лапе, а потом наоборот. Удостоверившись, что его приказание выполнено со всей тщательностью, Кот махнул лапой, веля начинать старинную игру. В центре свободного пространства, на утоптанной земле большим кругом стояли деревянные чурбаны, их количество было на один меньше расположившихся вокруг мальчишек.

Бубен забил чаще и сильнее, дети, повинуясь ритму, побежали посолонь, откинув левые руки назад, ладошками кверху, а правыми стараясь достать руки убегавших соперников.

Громче, громче, чаще, быстрее! Люди зашевелились, кто-то улыбнулся, раздались хлопки в ладоши, громче, отрывистее. Дети бежали друг за другом, громко крича, более слабые стали понемногу сдавать, более сильные догоняли отставших.

Вдруг Кот, подняв дыбом шерсть на загривке и прижав уши, громко рявкнул: «Лишний!» Возникла сумятица, кто-то налетел на соседа, упал в траву, все с визгом бросились к чурбанам. Раздался смех, народ закричал. Мальчишки сидели на деревянных пеньках, крепко держась за них руками, только самый маленький — сын углежога Артин, остался без места. Дети вскочили, радостно завопили, а Артин, размазав слезу по грязной щеке, взял в охапку тяжёлый чурбан, потащил его прочь. Мать, взмахнув руками, хотела обнять его и прижать к себе, но ребёнок, увернувшись, пробежал мимо, домой — переживать неудачу.

Снова забил бубен, игра продолжилась. И снова неудачник под смех народа покинул круг, который всё сужался. Дети бегали разгорячённые, мокрые, волосы торчали живописными клочьями, по лицам стекали капли пота, прокладывая грязные дорожки. У кого-то из разбитого носа капала кровь, кто-то держался за распухшее ухо. Люди племени чудь, позабыв про хитрого лесного гостя, кричали и прыгали, разгоняя по жилам северную кровь, бахвалясь перед соседями отпрысками.

Баюн смотрел на людей, погрузившихся в стихию соревнования, и думал про похожесть реакций в различных человеческих обществах. Так же точно бесновалась толпа в римских цирках. Обычно холодные и надменные римские аристократы на выступлениях гладиаторов, запутавшись в пеплумах, падали в экстазе со своих мест на нижние ступени, с выпученными глазами и вопящими ртами, вытянув вперёд правую руку с большим пальцем, направленным вниз, в землю. Жажда крови и жажда победы. Две стороны одной медали.

Наконец, в круге осталось трое. Среди них Кот узнал мальчика, которого встретил на огороде. Он испугался говорящего Кота, но держался храбро, даже угрожал зарубить его, лесного хитреца, деревянным мечом. Бубен забил ещё громче, ещё быстрее. Народ кричал, отец мальчика — тот, которому Кот сломал руку, Скилур, тоже был здесь. Женщины стояли отдельно, пам Папай с небольшой группой угрюмых вооружённых мужчин — его племянников и свояков, был в стороне от толпы. Несмотря на летнюю ночь, он был одет в кафтан, в меховую шапку, на груди сверкал драгоценный камень.