Александр Ладейщиков: Кот баюн и чудь белоглазая

Народ чуди состоял из десятков племён. Племя — из нескольких селений, там понимали язык соседей, молились одним богам, имели общие сказания и праздники. Племена чуди перетекали в другие, близкие народы — в мерю, весь, вятичей, емь, на краях земли — в щугру, печёру, мегру, суру, мещёру, ижору. Так и жили — от Варяжского моря до Уральского пояса. В древних песнях эта земля именовалось Великой Пермью. Беловолосые, со столь светлыми глазами, что синеглазые словене боялись — будто бы такими глазами чудь видит не только Явь, но и Навь.

В такое селение, днях в семи от великого Чудского озера, чей западный берег принадлежал, племенам води и жмуди, и явился Кот, на которого так неожиданно наткнулся мальчик.

Ещё накануне, готовясь к ночёвке, Кот приметил следы человека. Не проходящего охотника или рыбаря, а следы постоянного человеческого пребывания. Вот на середине полянки трава ниже, чем по краям — явно косили сено. Вот зарубки на молодых соснах — это сборщики живицы насекли стволы, чтоб по весне поставить берестяные воронки для смолы. Вот выкорчеванные пни — стволы зимой вывезли волокушей, а пни сожгли в ямах, выгнав дёготь и собрав древесный уголь.

Обнаружив деревню, Кот осмотрел её издали, с высокого камня-останца. Камень этот в древние времена притащил гигантский ледяной язык, приползший с севера. Давным-давно, после Великой битвы богов и крушения Старого мира, резко похолодало, появившийся лёдяной пласт с каждым годом становился всё толще — и полз, полз, сминая могучие дубы, пропахивая землю до каменного ложа, толкая перед собой огромные горы земли и поломанных деревьев. Всё живое в ужасе бежало от гнева сумеречных богов Арктики — стаи волков и лис уходили вперемешку с кабанами и оленями, тиграми и махайродами. Трубили туры, гибли от голода стада великанов-мамонтов. Огромные стаи гусей, гагар, уток улетали в неведомые южные моря. Они гибли в налетевших метелях, терялись в пространстве — созвездия дрогнули и сместились на небосклоне.

Затем Кот подобрался ближе, но не настолько, чтобы получить в грудь стрелу. Забор из жердей и огород отделял его от сараев. Во дворе стояла изба из соснового кругляка. Крыша была покрыта сосновой коры и соломой, маленькие окошки затянуты от гнуса рыбьими пузырями. Из одного окна торчала глиняная труба.

Избы стояли кругом, в центре — большой дом, сложенный из толстых брёвен, в два поверха.

Значит — свои люди. Никто не завоевал.

Сняв рогатину, Кот толкнул калитку и через сарай прошёл во двор, покрытый камнями, вросшими в землю. Меж камней зеленела трава, цвели одуванчики. Тут и там бродили пёстрые куры, за ними присматривал петух. Облезлая шкура волка, служившая занавесью, колыхнулась, из сеней вышла молодая баба с ухватом в руках. Увидев Кота, она побледнела и упала на колени. За плетнём зашуршало — Кот заметил затаившихся парней с рогатинами и луком, погрозил им лапой. Те исчезли, кто-то тихо выругался.

— Заходите, дорогой гость, в дом. Покушайте с дороги, — голос бабы дрогнул.

— Светлых дней и спокойных ночей тебе, хозяйка, — успокоил Кот.

Женщина встала, поклонилась странному существу. Кот вошёл в жилище вслед за хозяйкой. В сенях стояла деревянная кадка с ковшом, из неё шибало в нос крепким духом тёмного кваса. Тут же стояли плетёные из тонкого прута туеса для ягод — клюквы и морошки, брусники и ежевики. Большие корзины из лыка служили для сбора грибов. За занавеской примостилась лежанка для гостей-свояков, в чулане пребывало множество березовых веников, струганных черенков, удилищ, топорищ и прочих, необходимых в хозяйстве вещей.

В доме было прохладно. Битая из глины печь стояла возле окна. Очаг покрывала бронзовая плита с двумя отверстиями, возле неё на земляном полу стояли ухваты. На плите — большой котёл, тут же пара поменьше, в одном стыла пареная репа.

Наверху, под самой крышей, на жердях висела зимняя одежда, сети. Шкурки белки, песца, соболя распялили на крестовинах.

Из-за печи выполз старый дед Ратай — в рубахе до пят, с длинной белой бородой, нечесаными волосами. Распрямился с трудом, хрустя костями, с любопытством взглянул на гостя.

Кот стоял, молча, смотрел на старика. Тот не стерпел взгляда, поклонился, прохрипел:

— Здравствуй, древний. Почто явился? До сих пор о нас печёшься? Э-хе-хе. Нынешние тебя уже и не помнят. Откушай нашей еды…

Кот был усажен на гостевую лавку, за стол, скоблёный ножом. Хозяйка положила в деревянную миску ароматную толокняную кашу. В другую насыпала квашеную капусту с морковью и клюквой. В кружку для гостей, свитую из бересты, налила козьего молока.