Илья Цибиков - Бегущие по ветрам

— Да, сынок?

— А Турифей еще спит?

Вемлян недовольно хмыкнул, поспешил отвернуться.

— Отец? Ты меня слышишь? — Голос мальчика стал почти жалобным.

— Да, слышу. Чего ж не слышать… Ты его больше не увидишь, я надеюсь. Он мошенник, слышишь меня, сынок! Он ушел… с миром, мне кажется. Я не знаю, но он сказал, что говорил с тобой минувшим вечером, это действительно так?

— Да, отец. Это так. Но…

Творюн повесил голову. Волшебник ушел. Неужели ушел? Он обещал, что они еще встретятся на следующий день, теперь сегодня… но не сдержал своего обещания. Кто же виноват в этом? Ведь не мог… Неужто обманул? Нет! Он не мог! Он не мог так поступить с ним!

Мальчик посмотрел на отца. Вемлян упер взгляд в пол, на сына старался не смотреть. И тогда Творюн все понял.

— Это ты заставил его уйти? — громко и несколько грубо спросил Творюн. — Точнее приказал! Ты его выгнал! Выставил за дверь! Ты выставил за дверь настоящего Волшебника! Ты хоть… Он же…

— Прекрати это! — взорвался Вемлян. — Немедленно прекрати! Он обманщик, который хотел превратить тебя в себе подобного! Я ни за что не отпустил бы тебя с ним, тебе ведь только десять лет! Подумать только, отдать сына в ученики к мошеннику! Да я лучше выколю себе глаза, чем сделаю это!

Творюн оцепенел. Чувствуя, что скоро его начнет трясти, он попятился и плюхнулся на табурет, отчего тот закачался, и мальчик чуть было не рухнул на пол. «Старый Волшебник хотел взять меня к себе в ученики! Я тоже мог бы стать магом. Это не просто так! Значит, у меня есть способности! Бабушка говорила что, я обладаю Даром! Я не пустой сосуд. Бабушка всегда говорила мне об этом! Она была права! Но теперь маг ушел… навсегда…» Творюн заплакал. По щекам катились крупные слезы, они скользили, словно коньки по льду и падали, падали, падали… На полу образовывались пятнышки, сухое дерево быстро впитывало Соленую Воду и пятнышки исчезали…

А потом он вскочил на ноги, словно вихрь поднялся на чердак, распихал по карманам огромное количество фигурок из Страны Судеб и с такой же прытью понесся вниз. Здесь он схватил свою шубу, валенки, шапку и три шарфа. Отца в гостиной уже не было, его голос доносился из их с матерью комнаты. Они разговаривали, Творюн прислушался, но ничего не разобрал. Последняя слеза скользнула по его щеке и упала на деревянный пол. Творюн с трудом открыл дверь и выбежал на улицу.

Пятнышко от последней слезы исчезло быстро, ведь в доме родителей было тепло, а вот там, на улице, царствовал лютый мороз.

— И что потом? — попросил продолжать Турифей, когда возникла продолжительная тишина. — Что было дальше?

— Потом я бежал по вашим следам. — Творюн мрачно кивнул. — Один раз даже, когда забрался на высокий холм, вдалеке мне удалось разглядеть ваш силуэт. Но я не решился догнать. Ведь вы могли бы вернуть меня обратно к отцу.

— А сейчас ты этого хочешь?

— Нет, господин. Я их очень люблю и скучаю, но не могу вернутся. Это Чувство, оно не отпускает меня. Понимаете, во мне что-то живет, и оно — часть меня. Но иногда получается так, что как будто не оно часть меня, а наоборот, я — часть его. И оно приказывает мне, заставляет делать то, чего обычно бы я делать не стал. Но не потому, что я этого не хочу, а потому, что это подчас просто невозможно.

— А каким образом… — Старик осекся. Он хотел узнать у мальчика, каким образом тот неделю просуществовал в холоде и голоде, каким образом не сбился со следа, но понял, что бесполезно задавать этот вопрос. Волшебник за свою долгую жизнь видел много чудес, и теперь к ним прибавилось еще одно.

— Что же нам теперь делать? — вдруг спросил Творюн несчастным голосом.

— Уж этого я не знаю, — покачал головой Волшебник. — Ты прибавил мне забот. Я не могу возвращаться, это потребует много времени. Оставить тебя тоже нельзя, а…

— Возьмите меня с собой, — прервал Творюн. — Может и пригожусь! Вы же хотели сделать меня своим учеником? Я уже кое-чего могу! Без тепла, без еды и воды обхожусь.

— Откуда… откуда ты узнал заклинания?

— Я не знаю заклинаний. Мне не нужны заклинания. Я представляю то, что хочу и оно получается. Пожалуйста, Турифей, возьмите меня с собой.

Старец улыбнулся.

— Так я не могу. Я обязан просить об этом твоего отца.

— Вы уж просили, сами помните, что получилось.

Турифей задумался.

— Да уж, помню. — Старик потер лоб. — Ладно! Да будет так! Пойдем со мной, оставлю тебя где-нибудь, пока сам буду выполнять повеление богов. Идем, раз уж ты уже кое-что можешь.