Мария Матюшева - Архиведьма. На лезвии судьбы

Свет великий! Что же это?!

'Они умерли из-за тебя'.

Я нервно озираюсь, стараясь понять, кто со мной говорит.

'И сколько еще живых не станет... Все эти смерти на твоей совести... Это их кровь на твоих руках... Ты залила этот мир кровью невинных',- голос набатом звучит в моей голове.

- Нет! - тихо всхлипнув, падаю на колени. - Я ничего не сделала! Я не виновата!

'Ты ничего не сделала... Абсолютно ничего, чтобы предотвратить эту бойню'.

- Но что я могу? - кажется что я кричу, но из горла вырывается лишь тихий стон.

'Приди ко мне. Встань за моим плечом, и твои друзья останутся живы'.

Рядом со мной туман свивается в фигуру, закутанную в плащ.

- Кто ты?

- Я твоя судьба. Пойдем со мной.

Он протягивает мне руку, и я уже готова вложить свою ладонь в его, как вдруг поднимается ветер, скидывая капюшон.

Срывая горло, я захлебываюсь криком.

- Тише, девочка, тише, - раздался над ухом тихий знакомый голос, а его хозяин нежно погладил меня по голове.

- Что случилось? - промямлила я, растирая ладонями лицо. Перед глазами до сих пор стоял скалящийся череп с лохмотьями плоти и адскими красными глазами с вертикальным зрачком.

- Ты заснула, и тебе приснился кошмар.

- Хорошенький кошмар, - себе под нос пробурчала я. - Сколько я спала?

- Пару часов.

Я отстранилась от вира и потянулась. За шиворот тут же хлынули холодные капли дождя.

- Лошади отдохнули, - возвестил Серин, - Надо торопиться. Ты здесь останешься и еще поспишь?

- Нет.

Я нехотя перебралась на свою кобылу, подобрала повод, и мы снова понеслись по раскисшей дороге.

Вскоре мы достигли Ворот. Мать честная! Могла ли я в детстве представить, что на самом деле окажусь в этом месте. Тоннель, ведущий в Империю, всегда вызывал у меня живейший интерес. Мой учитель в школе рассказывал, будто стены в нем выложены драгоценными камнями, которые светятся сами по себе. А еще, что там на волшебных стенах висят прекраснейшие картины, стоят великолепные статуи, будто охраняют его призраки в доспехах, а на потолке выложена редчайшая мозаика из разноцветных драконьих чешуек.

И вот я здесь. И это ... стало моим самым величайшим разочарованием в жизни.

У подножия высоченной (предположительно, ибо среди ночи и в ливень плохо видно) горы мы спешились и захлюпали по грязи в сторону металлических ворот. Когда до цели оставалось совсем чуть-чуть, сзади раздался громкий шлепок. Серин резко развернулся, мгновенно выхватив меч, но тут же вложил его обратно в ножны.

- Что ты здесь делаешь? - холодно спросил он.

- Прошу прощения, - заговорил из темноты Ранд, - но деревня, где я жил последние несколько лет, сожжена дотла нашим общим знакомым. Надеюсь, Вы не будете возражать, если я вернусь обратно в Империю?

- И ты гнал лошадь только для того, чтобы спросить моего разрешения?

- Да, мой повелитель.

- Я никогда не запрещал тебе вернуться! - отчеканил Серин. - Уйти - это был твой выбор. Можешь возвращаться.

- Вот и ладненько, - бодро провозгласил Ранд и пристроился следом за мной.

Я ускорила шаг и поравнялась с Серином.

- Его господин?

- Не обращай внимания. В Империи я занимаю вполне ... хм, высокую должность, поэтому многие будут звать меня господином. Просто не бери в голову.

- Ладно, не буду. И можешь не надеяться, что я тебя так буду величать.

- О такой милости со стороны леди, - вир притворно поклонился, - я даже не мечтаю.

- Да ну тебя, - надулась я и поравнялась с Рандом. Он хотя бы не издевался надо мной. - Ранд, ты не дорассказал, почему же ты все-таки уехал из Империи.

- Да, ничего особенного, - почти равнодушно обронил вир. - Когда я вернулся из дипломатической поездки, выяснилось, что, когда я уезжал, моя жена была беременна, но в мое отсутствие не смогла доносить ребенка и умерла.

Я потрясенно открыла рот, не зная, что сказать, а Ранд обернулся ко мне и произнес:

- Я давно пережил эту боль. Не переживай за меня. Пойдем, чем скорее мы окажемся в тепле, тем будет лучше для нас всех.

Мы подошли к воротам. Кованая решетка поражала воображение своей... безвкусностью. Гномы - величайшие оружейники и кузнецы, но просто отвратительные художники. Обилие завихрений, завитушек и цветов было просто ужасным, к тому же различные рисунки наползали друг на друга, что создавало ощущение, будто эти ворота ваяли сразу несколько мастеров, причем они явно не любили друг друга.

Мы долго мокли у ворот, пока, наконец, на стук, постепенно перешедший в нервный грохот, не вышел привратник. Он приоткрыл смотровое окошко и неприязненно поинтересовался, кого еще там черти принесли. Правда, услышав, кого именно принесли, он быстро открыл одну створку и пропустил нас внутрь.