Иван Казаков - Найденыш 5

Впрочем – Нед на это и не рассчитывал. Главное для него было сделать дело. А дело делалось. Через два часа у околицы выстроились десятки подвод с лошадьми.

Нед даже удивился – вроде бы такая занюханная деревенька, но практически в каждом доме имелись лошадь и телега. По здравому размышлению понял – это жемчуг. Что ни говори, а добывать эти розовые кругляшки было гораздо выгоднее, чем пахать поля где‑нибудь под столицей. Особо тут не разбогатеешь, но и голодным не будешь. А при удаче – и разбогатеешь, почему нет? Море кормит, море одевает и обувает. Холодов здесь нет, так что нет и дополнительных расходов на защиту от морозов. Почему бы не жить в достатке?

Еще через полчаса длинная колонна повозок двинулась по дороге наверх, на холм. Большинство телег и фургонов управлялись их хозяевами – они не рискнули отдать свое имущество пришельцам, но были и такие телеги, на которых сидели арды – хозяева отказались ехать, или же были убиты.

Нед проводил взглядом отъезжающих и пошел к своему дому. Потом остановился, потер лоб, и найдя взглядом Геора, приказал:

— Нужно собрать всех селян. Всех. На площади. Я должен с ними поговорить. Моя ошибка – нужно было сделать это заранее. Шудар! Харог! Подите сюда. Слушайте – сейчас пойдете по домам, вместе с нашими бойцами. Необходимо собрать всех жителей деревни на площади возле трактира. Там места хватит, уместятся. Я буду с ними говорить.

— А если не пойдут? – угрюмо спросил Шудар, не глядя в глаза Неду – ты видел, что сегодня было? Кожевника убили, Юста, Дурва, еще двух сельчан. Они точно решат, что вы их убивать собираете. А дома ограбить. Сопротивляться будут…

— Мне плевать, что они подумают! – резко парировал Нед – если не пойдут, пострадают так же, как и остальные, те, кто был убит! Выводите всех! Не идут только те, кто не может стоять на ногах и сам передвигаться! Все, вперед! Геор – особо не зверствуй, но и не позволяй на вас безнаказанно нападать. Вперед! Через час чтобы все были на площади.

Час Нед просидел в доме – Седора ухаживала за ним, приносила какую‑то еду, травяной отвар, мед, что‑то ему говорила, но он почти не слушал, отделываясь односложными ответами — думал о том, что скажет селянам. А еще о том, какую беду он принес в их дома.

Впрочем – не во все дома, а в дома тех, кто имел неосторожность выступить против него. Юрагор не задумался бы над этим ни минуты, а Нед… Нед не мог над этим не думать. Впрочем, послушное сознание скоро нашло обоснование этим смертям – а что было делать? Дать себя убить? Или же дать убить тех, кто ему нужен, его людям, его друзьям?

Нед как‑то сразу успокоился, и стал прислушиваться к тому, что ему говорит хозяйка дома.

Как ни странно, за эти считанные часы Седора сильно преобразилась. Откуда‑то на ней появилось красивое платье, облегающее стройную фигуру с длинными ногами и полной, вызывающе торчащей вперед грудью. Она подвела глаза, подкрасила щеки, сделала прическу – Нед не разбирался в прическах, но ей очень шло то, что она соорудила у себя на голове.

Нед усмехнулся про себя – когда он был рабом, максимум, что видел от хозяйки дома – брезгливую жалость, как к шелудивой, больной собаке. И жалко, и прикасаться противно – вдруг заразишься! А тут «собака» вдруг превратилась в желанный, вожделенный объект, лучше которого нет на свете.

«А что я хотел? Тогда я был никто, грязь под ногами. А теперь она вдруг вываливает мне всю свою жизнь, рассказывает о таких вещах, о которых говорят только с совсем близкими людьми. Зачем? Да затем, что теперь от меня зависит ее жизнь. Она женщина, и прекрасно понимает, что получить защиту, спокойствие, достаток может лишь одним способом – заполучив меня в свою постель. Или, если быть точным, забраться в мою постель. Смешно… возможно она считает меня ТЕМ Недом, который легко повелся бы на ее уловки… Чувствуется, как она — и хочет меня, и боится, и опасается за что‑то. За что? Да вдруг мне втемяшится в голову, и я прикажу ардам выкинуть ее на улицу. Мол – езжай к своим родителям, теперь ты мне не нужна! То‑то она все время давит на то, что мы с ней похожи, что она была такой же рабыней, как и я, что мы – она и я – должны понять друг друга. Ах, Седора, Седора… привираешь ты. Конечно, я не знал всех подробностей твоей жизни до брака, интимных подробностей твоей жизни с Бранком, но то, как ты бегала к любовнику за спиной Бранка, как обманывала его – это я знаю. Про то, что тебя он бил – все знают. Так ведь Бранк всех бил. Что жадный – и это все знают. Вываливаешь ты мне свою жизнь для того, чтобы я принял тебя как свою, пожалел… утешил. Полюбил. Нет, девочка. Не выйдет. Может с тем Недом бы и вышло, но с этим не выйдет. Впрочем – ничего плохого ты не делаешь. Ты просто пытаешься выжить. И мне действительно тебя жалко. Хмм… хорошо работает, ага. Трудится, завоевывая мужчину. Молодец… вон как умело вздохнула, чуть сиськами мне нос не сломала. Хорошие сиськи. Похуже, чем у Амелы, и тем более Санды, но… неплохие. Оружие женщины! Смертельное оружие! Сиськи — наголо! В атаку! Руби его! Коли! Души! Попался?!»