Мелани Роун - Принц драконов

Затем вошли принцы — все, за исключением Мийона Кунакского. Шестнадцатилетнему правителю было запрещено принимать самостоятельные решения, а потому он прислал весть, что слишком болен и не может отлучиться из замка Пайн. Было решено не принимать это за обиду; — тем более, что его присутствия и не требовалось. И без него хватало принцев, чтобы соглашение считалось действительным.

Вошедший первым Ллейн Дорвальский подмигнул Рохану. Он долго целовал запястье Сьонед и щекотал щечку Поля, пока принц-инфант не залился смехом, а потом занял свое место за высоким столом. Пиманталь Фессенденский подошел, чтобы выразить свою благодарность за спасение города Эйнара; никто не сомневался, что покойный верховный принц, прибрав к рукам Сир, тут же взялся бы за Фессенден. Саумер Изельский, былой союзник Ролстры, несмотря на явную растерянность и вызывающий вид, вел себя достаточно вежливо. За ним следовал его враг, Волог Кирстский, по-родственному расцеловавшийся со Сьонед. Принц Айит, почтенный возраст которого ничуть не помешал ему без особых хлопот выдержать долгое путешествие в Стронгхолд из Фирона, наговорил Сьонед кучу комплиментов и согласился с Чейлом, что у ребенка ее глаза.

Клута Луговинный, кусая губы, долго извинялся перед Роханом и каялся, что не уследил за Лиеллом Визским, которого приволок с собой чуть ли не на аркане. Юный лорд выглядел больным и ждал, что его вот-вот отправят в подземную тюрьму. Клута толкнул Лиелла локтем в бок, и молодой человек разразился путаной речью, которой Рохан внимал без всякого выражения. Когда Лиелл умолк, принц лишь коротко кивнул в ответ. Пусть еще немного попотеет…

Вошел Чейл Оссетский, строя из себя невинную овечку и делая вид, будто он ничего не знал об акции, предпринятой Лиеллом. Следом за ним потянулись юные принцы, как и Мийон, потерявшие родителей во время Великого Мора, но, не в пример ему, державшие в руках собственных придворных. Кабар Гиладский и Велден Крибский, примерно одного возраста, были несказанно горды тем, что участвовали в первой встрече принцев с тех пор, как обрели власть. И все же они оставались мальчишками, потому что оба вспыхнули, когда Сьонед наградила их ослепительной улыбкой.

Последним вошел Давви, сопровождаемый женой. Ярко одетая Висла навешала на себя уйму сирской бирюзы и гранатов, а в глубоком вырезе ее платья покоился огромный бриллиант. Она радовалась всему так, словно была принцессой не Сира, а Пустыни и сама устраивала этот прием.

Дошла очередь до дочерей Ролстры. Их осталось двенадцать: пять умерли во время чумы, а обстоятельства гибели Янте во время пожара, уничтожившего Феруче, до сих пор оставались таинственными. Пандсала подвела свою единственную родную и десять сводных сестер к высокому столу, но ни одна из девиц не догадывалась, что мальчик, которому они поклонились, был сыном их сестры Янте.

Когда они выпрямились, наступила тишина, и Сьонед отчетливо произнесла:

— Миледи, будьте добры на минуту задержаться.

Барышни сбились в кучку и застыли на месте, расширив глаза от страха, любопытства или того и другого вместе. Все, кроме Чианы и Пандсалы. Первая дерзко уставилась на Рохана, вторая смотрела в пол.

— Все вы вели себя с честью, ибо признаком истинного достоинства правителя является забота в первую очередь о мире и процветании своих подданных. Отказавшись за себя и своих наследников от всех прав на имения, титулы и богатство, которыми владели от рождения, вы поступили очень мудро, и это заслуживает соответствующей награды.

Подачка выводку кисейных барышень, подумал Рохан, готовясь насладиться окончанием речи Сьонед. Она настояла, что сама сообщит им приятную новость.

— Теперь вы сами себе хозяйки, — сказала она девицам. — Если вы захотите продолжать тихую и уединенную жизнь в замке Крэг, никто не будет чинить вам препятствий. Если же вам захочется переехать в любое поместье по вашему выбору, право на это поместье и доходы с него будут принадлежать вам пожизненно.

— Ваше высочество! — выпалила Найдра, самая старшая из сестер.

— Мы никогда не собирались бросить вас в безвестности и нищете, — заверила ее Сьонед, и Рохан услышал, что в зале стали удивленно перешептываться. — А если появится мужчина, за которого вы пожелаете выйти замуж, вам будет выделено приданое, подобающее принцессам.

Гулом одобрительных криков встретили собравшиеся это поразительное заявление. Довольный Рохан позволил, чтобы шум затих сам собой. Они со Сьонед заранее решили разыграть роль щедрых принцев, но вовсе не потому, что хотели, продемонстрировать всему континенту свое великодушие. Не в натуре Рохана было держать кого-то под замком, даже ради Поля; кроме того, сделать из них несчастных пленниц и безгласных жертв было куда опаснее, чем дать им возможность плодить детей, которые смогут стать реальной угрозой лишь через много лет. Большинство их канет в безвестность, либо проживая в роскошных поместьях под благосклонным надзором дураков, либо выйдя замуж за того или иного второстепенного лорда. Он смотрел сверху вниз на их неуклюжие попытки выразить горячую благодарность за щедрость и такую свободу, которую едва ли предоставил бы им родной отец. Восемь из них вполне безобидны, сказал себе Рохан, но за четырьмя придется как следует присматривать: Киле с ее новым мужем Лиеллом; восемнадцатилетней Киприс, свежей и прекрасной, как майское утро; остроглазой маленькой Чианой и ее родной сестрой Мосвен.