Ярослав Коваль - Венец проигравшего

— Что это? — осведомился я, потрогав ногой сорванную ткань. Похоже на тонкий, хрустящий от крахмала шёлк.

— Милорд! — вершник склонился передо мной в неизящном поклоне.

— Да, да, он самый. Что это такое?

— Это средство поднять ящера намного выше, чем удавалось раньше. Но, к сожалению, годится только на один пролёт. Обратно придётся идти на обычной высоте.

Я прищурился. Да, проблема состояла в том, что ящеры, даже такие, выведенные способами магической селекции, оставались хладнокровными существами. На высоте они начинали замерзать и впадали в спячку, после чего валились на землю замертво. Это очень ограничивало сферу их использования. Летать на пресмыкающихся можно было только невысоко — само собой, низкая высота означала небезопасность полёта. Да, чародеи считали, что тут ничего нельзя сделать, и какой мне был смысл спорить с ними? Может, так оно и есть, но… Можно же попробовать!

И, разумеется, мои люди взялись пробовать. Ведь так распорядился я, их лорд. И вот, пожалуйста… Напробовали.

— Последняя разработка?

— Господин Айбихнэ не успел доложить о ней.

— Что ж… Сколько человек возьмёт?

— Не больше пяти, считая меня. Чтоб гарантировать быстроту и лёгкость управления ящером, нужно ограничить груз.

— Аканш, я обязательно должен взять с собой её. — Я кивнул на Аипери.

— Понимаю, — тихо успокоил меня друг. — Предполагаю, что тут нет никакой проблемы. Наверняка сюда опустится ещё один или два транспортных зверя. Я улечу на следующем.

— Конечно, будут ещё ящеры, — заверил вершник. — Милорд?

— Готов. Ты. — Я ткнул в одного из телохранителей. — Бери пленницу и устраивай её на седле. Отвечаешь за её безопасность.

— Понял. Дозволено ли заковать?

— Ну… Пожалуй. Прошу прощения, госпожа Исет, за такое неудобство.

— Госпожа Исджемай, — поправила она, слегка скривив бледные губы. Пленница явно чего-то серьёзно боялась, но то, как достойно она держится, следовало уважать.

— Ты, Ашад, тоже полетишь со мной. Всё. Остальные будут ждать следующего ящера.

— Погасить огни! — громко скомандовал Элшафр, и верхние террасы погрузились во тьму. Теперь нам светили только нижние венцы крепости, где всё было залито огнями, как на празднике восшествия на престол. Стараясь ради товарищей, устраивающих рейд по тылам, бойцы даже вытаскивали из запасников и ставили дополнительные магические светильники. В нижнем кольце стен готовились выходить за ворота ещё несколько боевых отрядов. Отвлекающая операция продолжалась.

А здесь у нас — непроглядная ночь, открытая звёздному небу. Всё правильно, если вражеские наблюдатели начеку и во все глаза следят за Младшим уступом, они просто не увидят, как стартует ящер.

На Аипери надели оковы и уложили её на седло лицом вниз, как поклажу. Ничего, выдержит, это не поперёк лошадиного седла ездить, ящериная сбруя намного удобнее. Обоим телохранителям предстояло не столько заботиться о моей безопасности, сколько контролировать её. Да и как они смогли бы в полёте охранять мою жизнь или там здоровье? С кем им в воздухе фехтовать?

Холодный ветер ударил в лицо — я сидел сразу за возницей и чуть справа — так уж было устроено седло. Ящер, казавшийся асфальтово-чёрным и в темноте почти невидимым, кинулся в небесную бездну с яростью обречённого, алчущего лёгкой смерти. Непривычных к таким рывкам людей на старте иногда выворачивает. Впрочем, подобные экстремальные коленца выкидывали далеко не все типы крылатых пресмыкающихся. Этот был мало того, что боевой, приученный чувствовать магию и притом не бояться её, так ещё и скоростной. Лучший из тех, которых мог предложить своему сюзерену лорд Айбихнэ.

Миг — и вокруг только чернота, только холод и ветер, вышибающий из глаз слёзы. Не самое это приятное занятие — летать, да ещё и ночью, да ещё и сквозь толщу северного неба. Раньше, садясь на вершнего ящера, я надевал некое подобие очков, состряпанное моими умельцами. Но сейчас их под рукой, естественно, не было. Что уж тут поделать. Приходилось изо всех сил щуриться и терпеть.

Сперва я не видел ничего, но потом животное выправилось, пошло параллельно земле, и моему взгляду открылось зрелище, красоту и величественность которого я не мог воспринять в полной мере, потому что и глаза сильно резало, и задницу натирало, и вообще — не до красот. Сейчас передо мной лежали предместья Ледяного замка, полосы обеспечения, где тоже было заметно какое-то движение, дороги — и очень много огней. Их скопления обозначали не только бивуаки, как временные, так и прилично укреплённые, но и средоточие боевых действий.