Пётр Волкодав - Булава скифского царя

Затрубили они одновременно: — царь будинов и царь северных скифов и послали коней в мах. Дрон бросил поводья, как учил его Ассей и обхватил сапожками круп кобылицы; копьё приторочил к специальным уключинам на крупе и выхватил лук. Он уже не тот мальчишка, что терялся в сражении под Тирой. Он изменился: стал спокойнее — взгляд не метается из стороны в сторону, появилась уверенность в себе и своих силах. Сейчас он ведёт свои полки как скифский царь — впереди, а позади — шесть тысяч его голубоглазых воинов. Противник приближался, но Дрон встревожился:.. впереди-справа, где рубился Зиммелих со своими воинами, начал проваливаться центр. Царь всех скифов ожесточенно сражается с превосходящими силами сарматов и отступает, нарушая боевой строй и создавая угрозу войску Сатира, а помочь, не могут ни вырвавшийся вперёд всех Ассей, ни Сатир. Клин сармат провалил центр и рассекал войска, создавая угрозу окружения… Дрон, едва перекрикивая шум битвы, закричал скачущему рядом, своему тысячному: — Я иду в центр! Я иду в центр и отсеку сарматов, а ты веди три тысячи с Токсариду. — Офицер Дрона, выполняя замысел и приказ своего царя, приблизился, и, на скаку закивал и вырвал рожок. — Мой царе, — прокричал он, — но ведь приказ был другой!

— К чёрту приказ, — Заорал Дрон — исполняй! Если сарматы разрежут весь центр — нам хана!

Офицер, побледнев, отошёл в сторону и поднял копьё со стягом, указывая направление. Его крыло отделились от Дрона и начало уходить влево. Токсарид в злобе помахал кулаком царю Будинов и указал вперёд. Дрон не стал отвечать, он указал рукой в сторону Зиммелиха… Токсарид поднял копьё и взмахнул, соглашаясь. «Иди Дрон».

Жизнь Зиммелиха на волоске. Его и несколько десятков скифов отсекли от основной массы и взяли в плотное кольцо, никого не подпуская. До сих пор это называется — «карусель».

Только теперь это используют вертолётчики.

Царь всех скифов яростно отбивался от наседающих сарматов и уклонялся от града стрел. Среди врагов был такой же высокий, как и он — вождь сарматов и он приближался.

Дрон прикинул расстояние и в бессилии плюнул, грязно ругнувшись. И тут, словно молния — мысль о соревнованиях лучников на празднике у царя Ассея — «Ольвийский выстрел» Одноухого. Память ожгла естество: Дрон задрожал от охватившего волнения.

А царь всех скифов и вовсе оказался в трудной ситуации. Его воины, падали под стрелами, закрывая царя, а торжествующий сармат — в двадцати локтях. Дрон закусил губу до крови и с остервенением вырвал лук. А рядом, в пяти — шести скоков — враг. Дрон опустил лук и метнул копье, куда-попало… Встречное — скользнуло по доспехам. На раздумья времени больше нет…

В тот момент, когда кобылица, перескакивала через врага, он, не задумываясь более, пустил стрелу. Она описала дугу, прошла мимо самого лица царя всех скифов и вонзилась в доспехи сарматского катафрактария (рыцаря). Вождя сармат мигом закрыли и… этого мгновения оказалось достаточно для Зиммелиха. Он отбил два встречных удара и свалил одного из нападающих, а потом сумел прорвать кольцо врагов. Спустя мгновенье, — кинул благодарный взгляд в сторону уже сражающегося Дрона и потряс мечом… В другое время царь будинов был бы рад и своему выстрелу и благодарности царя всех скифов, но не сейчас. Он яростно отбивался от наседавших врагов обеими руками, как учил его Ассей и прокладывая дорогу к Зиммелиху. В какой-то момент он поймал себя на мысли и удивился. *Он и кобылица — одно целое, а воинским искусством он занимается всю жизнь, с самого детства, словно это не война, а повседневная привычно-изнурительная работа земледельца или кочевника — пастуха, а он просто плывёт по жизни и не думает ни очём.* Удар меча сотряс доспехи. Боль пронзила плечо… Дрон ухмыльнулся и превозмогая боль, заработал в полную силу.

Тертей отдавал последние указания тысячным, а тем временем всё внимание воинов приковано к высокому человеку с белыми, как снег волосами, — брату царя всех скифов. Наёмники и сколоты переговаривались, комментируя схватку «путника» с «волосатым».

— У вас, скифов, появился — доказывал спартанец — не просто богатырь, но и соперник царю всех скифов.

— Он станет верховным жрецом народов — спорили фракийцы. — Только верховный жрец мог остановить волосатого.

— Путник отказался от короны — со смехом возражали скифы и рассказывали тирскую историю, но и тем и другим всё не верилось в то, что довелось увидеть. «Волосатый» уклонился от единоборства, что казалось очень странным, непонятным и загадочным. Волосатое чудовище отказалось сражаться. Они все видели, как оно, огромными прыжками стремительно пересекло долину, вселив в них немалый страх, и направилось в сторону гор, к лесу. Брат Зиммелиха скоро вернулся с тысячным — Волком и сейчас находился рядом с Тертеем, внимательно вслушиваясь в последние распоряжения и наставления офицерам.