Евгения Фёдорова - Жертвы времени

Я отстранился, и друг, видя мое отвращение, весело засмеялся, довольный собой, словно удачно пошутил. Он всегда говорил обо всем прямо, а его умение сделать некрасивым даже прекрасное и невинное, приводило меня в отчаяние.

Пошатнувшись, Энтони облокотился о грязную кирпичную стену, размалеванную черными и серебряными, слабо мерцающими в темноте красками.

— Мы в Нижнем городе, дурья твоя башка! — не выдержав, я повысил голос и испуганно огляделся, ожидая увидеть, как из темных глоток подъездов начнут вытекать, словно безудержный речной поток, невнятные силуэты людей. Мрачные фигуры разольются вдоль зданий, обтекут нас, захватив в кольцо, а потом подступят, поигрывая кто чем: кто — куском железной трубы, кто ножом, кто заточкой… Я тряхнул головой, гоня прочь непрошенные видения и торопливо обратился к другу, стараясь убедить его покинуть опасное и страшное место: — Одно дело ходить тут днем, совсем другое — соваться ночью. Послушай, мы совсем недалеко, должно быть, от середины. Еще не поздно вернуться. Когда ты потащил меня с собой, я думал, у тебя есть капля ума. Как ты мог связаться с девушкой из Нижнего города?

— Да какая разница, ты вон даже не заметил, когда мы пересекли границу, — мои доводы казались Энтони ничтожными.

— Ты же понимаешь, — осторожно спросил я, — что здесь всякое может случиться? Нас могут посчитать за бродяг и пристрелить стражи. Или эти же бродяги придушат! У меня нет здесь связей, чтобы нас не тронули. Если тебе жить надоело, то мне еще пока нет, пошли обратно.

— Ах! — Энтони картинно разбросил руки в стороны, отстранившись от стены, словно хотел обнять меня. Я попятился при этом движении. — Так ты за себя радеешь! Я все понял.

— Ну да!

Я отвернулся, чтобы он не видел, насколько велико мое раздражение. Зная друга, это могло повлечь за собой такой словесный поток насмешек, что я во век бы не отмылся после этого. Но, как и многие другие, я прекрасно знал одну простую истину, которую внушили рабочие кварталы всем живущим в городе-гиганте: если ты не свой, значит ты враг. А с врагами всегда поступают одинаково. Немногим беспечным повезло выбраться из Нижнего Города живым после того, как их заметили местные.

Как они отличают, кто свой, а кто чужой, сложно сказать, но у них есть это пресловутое чутье, с которым они безошибочно отличают статус и принадлежность. И если днем на глазах у всех тебе лишь поклонятся, принимая во внимание твое положение, то с приходом ночи их уважение превращается в лютую ненависть и зависть.

Не желая, чтобы Тони видел мои сомнения, я не рискнул встречаться с другом взглядом. Впрочем, он все прекрасно знал, понимая, о чем я сейчас думаю.

— Не волнуйся, Демиан, — насмешливо сообщил он. — Все с нами будет хорошо, проверено.

Выходит, мой друг уже бывал здесь, выходит, он со всей своей осмотрительностью уже не раз рисковал жизнью, чтобы получить сомнительное удовольствие! Возможно, та, которую он сейчас намерен навестить, похлопотала о его жизни здесь, и теперь ему ничего не угрожает, но все равно это меня не касается.

— Ну скажи мне на милость, зачем ты связался с девицей из Нижнего Города?! — хрипло спросил я и, видя выражение лица Энтони, поднял к небу глаза, потому что смотреть на него бесстрастно не смог бы.

Небо было непроницаемо черно. В узкий переулок, в котором мы стояли, заглядывала одинокая, блеклая звезда. Даже светом бесконечных звезд был обделен убогий, погрязший в своей собственной злобе и жестокости Нижний город. Небо здесь было похоже на темноту, что таилась в пустынных проулках. Лишенное проблеска надежды, проблеска света небо.

Да, я боялся Нижнего города, потому что мне не хотелось быть заколотым в грязной подворотне лишь из-за того, что на мне надеты дорогие ботинки из хорошей кожи. Ну, а уж связываться с жительницами нижних кварталов было опасно для здоровья не меньше, чем уйти в степь без оружия и провианта. Здешняя леди с легкостью могла прирезать тебя даже по причине неосторожно брошенного слова. «Женщины помойки» — так звали их в пристойных кругах — никогда не терпели оскорблений и всегда знали, как отомстить.

— Не понимаю, что в этом плохого, к тому же девчонка хороша в постели, — поделился со мной Тони и взглянул лукаво, с легким вызовом, который толковался весьма однозначно.

Развратник, — подумал я. — Ну уж нет! Мне этого не надобно!

Я потер виски, ощутив жуткую усталость Подумал, что пора бы заканчивать с крепкой выпивкой. Все равно когда-нибудь придет время заняться делом, так почему не сейчас? До меня доходили слухи, что в Среднем городе не хватает инженеров, друзья предлагали не зарывать талант художника, хотя я и не считал свое умение рисовать таким уж талантом. Найти работу на самом деле не проблема, но я постоянно отказывался, потому что каждый мой друг предлагал собственную работу, превознося ее на невиданные высоты. И мне не хотелось так. Как «так», я и сам не понимал, не хотел понимать, что во мне говорит ленность и апатия, но пока были деньги, можно было считать себя особенным, не желающим жить так, как живут другие. Быть особенным было приятно, если не задумываться о том, что ты ничего из себя толком не представляешь. Ты не врач, не разработчик, не инженер, не оператор, не художник. Никто. Юноша с деньгами, крутящий хвосты симпатичным брюнеткам. Такая жизнь куда лучше, чем наполненное рутиной существование других людей. Во всяком случае, я встаю с постели лишь тогда, когда хочу и еду туда, куда мне заблагорассудится.