Евгения Фёдорова - Жертвы времени

Он поставил грубоватую глиняную плошку на стол:

— Моралли и Антас — печник и каменщик — нашли выход глины, теперь девочка занята изготовлением посуды. Не так изящно, как у старика, но для нас сейчас это настоящие подарки. Ты когда-нибудь думал, человек из города-гиганта, что тебе придется жить собирательством?

— Я прожил в горах зиму, — напомнил я.

— У тебя был котелок и запасная одежда, была веревка, была лошадь, седло. А тут нет ничего. Вокруг все еще весна, Демиан, травы едва поднялись, ягоды не созрели. Я лично плел вчера сетки из упругих молодых побегов, которые принесли от озера в охапках, потому что никто не знает, как это делается.

Хорошо, что в библиотеке все по-прежнему, в оружейной есть хозяин. У нас есть хотя бы ножи и топоры. Нет, я к такому не привык!

Форт стоит на возвышении, внизу — обширная бухта и длинное пологое побережье в ней. Я послал мальчишек переворачивать камни и собирать ракушки. Прошло всего три дня, а мы все уже чувствуем себя потерянными. Я надеюсь только на Рынцу, он самый хваткий из всех. Страхом ли, силой, он возьмет то, что нам сейчас необходимо.

Я передернул плечами, глядя на безразличие Недгара.

— Ты верно думаешь, мы не имеем на это права? — врач своей широкой ладонью провел по волосам. Это был не знак замешательства, он раздумывал. — Согласись, сейчас это не имеет значения?

— Сколько человек все же прошло? — решил я перевести разговор в более спокойное русло.

— Двенадцать драконов, считая дракона леса, но от него проку чуть. Этот зеленый дымок уплыл куда-то налаживать собственную жизнь, верно, подальше от нашей беды, — Недгар усмехнулся. — Шива ушел, никому не отчитавшись. Я его больше не видел. Но все же одиннадцать магов, это немало. Еще простые люди… и не очень простые: Оружейник, Моралли, Кларисса…

Я хмыкнул.

— Двое мальчишек и девочка Валада, ты верно видел ее с матерью, но та не пришла. Женщины, мужчины, дети. Еще двадцать шесть человек, но они не так полезны. Ты знал, что Кларисса несмотря на свои недостатки, отлично готовит и умеет прясть?

Я молча покачал головой.

— Так сколько всего?

— Тридцать восемь. Демиан, это — много!

— Я знаю тех, кто ушел, — сказал я удрученно и Недгар верно решил, я виню себя в том, что они не нашли пути, потому что заговорил настойчиво:

— Каждый сам выбрал свой путь, Демиан, о чем ты вообще думаешь?

— О том, как помочь нам всем не покрыться блохами, — я почесал шею. Это конечно была шутка, вода, как и всегда, текла из латунных кранов, а горячее дыхание источников где-то в глубине под городом давало нам тепло.

Врач шутку оценил, мы немного посмеялись, и он ушел, запретив подниматься.

Так шли дни.

Ночами Мрак забирал мое сознание и проносил меня над равнинами и горами, над морской гладью, притихшими городами и одинокими степными стойбищами. Я видел людей с арбалетами и рогатинами, охотящихся на медведей с серой шерстью, видел детей и женщин в замаранных землей передниках, возделывающих поля к лету, уверяясь, что людям, живущим вокруг, будет, должно быть, легко принять существование драконов. Их разум не запятнан знаниями о природе материи, а вера наивна и проста.

Я видел бесконечные степи за горами и обширные табуны лошадей, несущиеся к горизонту, видел убогие жилища из грубо сбитых кож, похожие на корявые тенты, и поджарых воинов, схлестывающихся за женщину с жестокостью сродни звериной.

Я видел и другое — города из камня и дерева, сторожевые башни и посты, дороги, кое-где мощеные камнем. Видел флаги и торжественные процессии монархов, восседающих на статных лошадях; укутанных в меха и блещущих жемчугами придворных дам.

Все так, нам еще стоит огласить свое место в этом мире, но то нас ждет впереди.

На седьмой день Недгар позволил мне подняться и мы вместе с ним прошли через все такой же пустой город. Я видел двоих мальчишек, тащащих в грубой корзине из прутьев добычу с берега, видел Моралли у лавки гончара, которая не поднимала глаз от работы.

Теперь я был, верно, причислен к магам, к тем, кто убил ее отца. С одной стороны я знал, что пройдет время, и девушка все поймет, может, смирится, но сейчас мне было грустно.

Я слышал звон из оружейной, но это были лишь отголоски прошлой жизни. Не могу передать, насколько странно было видеть пустующие, запыленные конюшни, дома, смотрящие темными провалами окон за каждым движением. В этих взглядах не чувствовалось неприязни, скорее Форт был удивлен тем, что мы вернулись.