Евгения Фёдорова - Жертвы времени

— Эх, вот оно что…

Этот мир был и вправду другим, наполненный потоками силы. Надо мной плыло глубокое небо, первая звезда ярко блеснула, подмигивая с неба, такая же пронзительная, как и в том, более не существующем мире, который мы покинули совсем недавно. И трава здесь была такая же колкая и ветер так же свеж, а аромат закатных цветов так же пьяняющ. И мир этот дышал жизнью, был ею переполнен, он казался совсем другим, потому что его не коснулся ужас.

Я смеялся, глядя в небо, и не видел ничего, кроме его безграничной глубины.

— Посмотри, — Мастер легко поставил меня на ноги и поднял руку, привлекая внимание.

Я посмотрел туда, куда указывал маг, и дыхание перехватило.

Он стоял там. Пришло понимание, что звук, который ровно накатывает на меня и снова уходит, это звук бьющегося о камни моря. Форт вновь обрел свое место в мире. Город был цел и невредим. Его толстые стены и величественные башни уносились вверх над нашими головами, ров, ограждающий его со стороны равнины, был полон темной, зацветающей воды. Горы сошлись, образуя узкое горло, в котором и стоял Форт, на границе гор, воды и равнины. Настоящий бастион, защищающий землю от непрошеных гостей с моря.

— Вы сделали это, — я с улыбкой посмотрел на Мастера.

— Мы сделали это, — поправил маг, улыбнувшись в ответ, и я вдруг подумал, что он вовсе не так постарел, как казалось раньше.

— Теперь все придется начинать сначала, — с грустью заметил Шива.

— Но вы так и не смогли меня отпустить, — с укором сказал я и отвернулся, снова взглянув на словно бы преобразившийся город, который вновь обрел смысл жизни. Как обычный человек. Как хозяин Форта.

— После того, что ты сделал? — фыркнул у меня над ухом Шива. — И ты надеялся уйти без восхваления и награды?

— И что же я такого сделал? — почти с искренним удивлением спросил я.

— В этот мир никогда не проникнут фантомы. Ты ведь отдал границе то, что отпугивало их от тебя? Я знал, что ты сможешь это сделать, верил, что Высшие Боги позволят нам всем, наконец, успокоится. Теперь, когда этот мир в безопасности…

Я так устал, что не хотел слушать Шиву. Меня вводила в краску его похвала, мне неприятно было слушать о своих подвигах, потому что я не считал сделанное чем то особым. Я сделал все что мог.

— А где люди? — с потаенной надеждой спросил я, оглядываясь вокруг. Теперь я старался не предполагать худшее, теперь я думал лишь о лучшем.

— Все ушли в Форт, — опровергая мои сомнения, махнул свободной рукой Мастер. — Ты звал нас всех прийти сюда. Помнишь, как показал путь?

— Ты все время был рядом, — признался я.

— Связь цела только до тех пор, пока ты этого хочешь, — в голосе мага неожиданно для себя я обнаружил огорчение. Неужели тебе грустно расставаться со своей любимой игрушкой, Мастер?

Я пристально посмотрел на него, но промолчал…

— Как жаль, что город пуст, — пробормотал я, оглядываясь. — Как бы я хотел, чтобы навстречу нам вышел Дон и другие, чтобы по улице проехала, скрипя колесами, телега и тихо заржала впряженная в нее лошадь, чтобы вдоль домов бегали жирные серые крысы, и старая сука Войе ловила их, а потом дремала на солнце!

Мастер с удивлением посмотрел на меня, словно не ждал такой откровенности.

— И все равно город не мертв, — возразил он, хотя в словах его я почувствовал легкую горечь.

Мы шли через пустой город, погружающийся в сон. Те, кто пришел в Форт, в мгновение потерялись в его пустоте и величественности. Рене ускользнула в библиотеку, туда, где теплилась среди книг ее жизнь и смысл ее существования. Оружейник ушел в Оружейную, Моралли поспешила в свой пустой дом. Вот только ушла она туда одна — Калороне все решил уже давно. Много позднее Мастер объяснил мне, почему он предпочел прийти сюда призраком, не умереть, а уйти вглубь Святилища, стать неотъемлемой частью города. Я подозревал, вспоминая виденное мною по милости призрака Форта, что Калороне так и остался в глубине города мертвым грузом боли, но когда Мастер заговорил об этом, я уверился в самом страшном.

— Святилище использовали для умерщвления разума, не только тела, — сказал Мастер тогда. — Жрецы и правители давали подземельям кровь и боль. Калороне пытали там когда-то, много недель он провел в одиночестве в самом Сердце Форта, под великой тяжестью его стен. Никто не знает точно, что тогда происходило, почему пытали гончара и как он смог выжить — Калороне никогда об этом не говорил. Думаю, не знает и Северный, потому что ему не было до этого дела. С его приходом всех, кто был в плену Святилища, всех выживших, освободили. Но кое-кто не выжил. Когда миры сливаются, стираются неожиданные детали.