Вера Чиркова - Глупышка (СИ)

— Мне не оставалось ничего другого, — с сожалением взглянула на него Эста, — под дверью уже стоял Патис.

— Неужели бедняга Патис кажется вам похожим на шпиона или лазутчика? — презрительно скривился Змей, — ну уж вот это совершенная глупость.

— А вы глупышку и нанимали, — спокойно парировала Эста, — но только, чтоб вас успокоить, могу сказать, я вообще никогда ничего не предполагаю, и мне ничего не кажется. Я говорю только то, что знаю совершенно точно. Камердинер Патис каждый раз останавливается, подойдя к двери, и прислушивается к разговору находящихся в этой комнате людей. Еще он никогда не стучит, встает раньше всех остальных слуг, кроме кухарки, ложится вообще позже всех, дружит с привратником и спит после обеда в чулане. Еще любит первым узнавать все новости, имеет свое мнение обо всем, происходящем в доме, и очень не любит вас, Змей.

— Дьявол, — изумленно уставился на нее Герт, — совершенно верно. Кто вам все это рассказал?

— Никто, ваша светлость, — покосившись на задумавшегося Змея, кротко пояснила монашка, — Сестры Тишины не верят беспрекословно ничьим рассказам.

— Ну, допустим, кое-что действительно выглядит подозрительно, — заявил, нахмурившись граф, — но он давно работает в этом доме и неплохо получает. Зачем бы ему это нужно?

— Что именно? — вежливо осведомилась Эста, и осторожно почесала лоб Хара, привалившего к ее коленям крупную голову.

Ирбис довольно мурлыкнул.

— Шпионить, — сквозь зубы уточнил граф.

— Когда я сказала, что он шпионил? — так же вежливо удивилась глупышка, — я же вам только что сказала, что говорю только то, в чем уверена.

— Но тогда почему нельзя разговаривать, когда к комнате подходит камердинер? — Герту, никогда не интересовавшемуся шпионами и подобными интригами, казалось, что в этом разговоре они загнали чтицу в угол.

— Потому что я пока ничего не знаю о том, с кем, кроме привратника и дворецкого, любит беседовать Патис. Знаю только, что он человек не только любопытный и падкий на лесть, но и недостаточно хитрый. Нужно объяснять дальше?

— Не нужно, — нахмурившись, отказался Змей, — значит, мы теперь будем жить как шпионы, чтоб выяснить, почему Ритоле вздумалось заполучить вас в свой дворец?

— Нет, — монашка печально посмотрела на графа, придется сказать то, что может навсегда убить надежду найти с ним общий язык, — вы специально делаете вид, что не знаете этого?

— С чего вы взяли? — насторожился он, — что я что-то знаю?

— Потому что мы целый день ехали с вами вместе, Змей. Вы же сами знаете, что по дорогам королевства ездит не так уж много мужчин с такой броской внешностью.

— Спасибо за комплимент, — съязвил он.

— В вашем случае это далеко не комплимент. Вы довольно известная личность и ехали, не прикрывая лица. Да и в харчевню вошли открыто.

— Ну, неужели вы считаете, что подавальщик в харчевне тоже меня узнал? — начал злиться Змей, понимая, что монашка в чем-то права.

— Я же вам уже два раза говорила, что ничего не считаю и не предполагаю? А говорю только то, что знаю точно? Так вот, я знаю точно, что в этом году заявок на сестер тишины было больше, чем контрактниц. И еще точно знаю, что люди, приехавшие в надежде получить сестру Тишины, вас видели, так как вы все ночевали в одной харчевне. И еще я знаю, что некоторые из них обедали в одном трактире с нами. Вот кто из них работает на человека, которому не досталось глупышки, я знать не могу, но это уже и не важно. Если бы госпожа Ритола не явилась сегодня на обед, я могла бы надеяться, что тот, кто ее послал, оставил надежду и успокоился. Но вы сами видели, что это не так.

— Вы его знаете? — Уставился на Эсту герцог.

— Нет. Не знаю. А предположений никогда не высказываю.

Некоторое время они ехали молча, и тишину в карете нарушало только счастливое урчание дремлющего Хара, которому монашка задумчиво почесывала лоб.

— Значит, это действительно я выдал людям неизвестного нам господина тот факт, что мы получили сестру Тишины, — мрачно изрек через полчаса Змей, никогда не отказывавшийся от признания своих оплошностей, как бы тяжелы и неприятны они не были, — и что нам делать дальше?

Эста удовлетворенно усмехнулась про себя, вот это уже была победа. И то, что он наконец, хотя и под нажимом обстоятельств решился признать себя пусть пока и не соратником глупышки, но зато не врагом. И особенно то, что признал ее право на предложение способов решения проблем. Однако вслух она этого говорить никогда бы не стала, никого так сильно не желают придушить мужчины, как торжествующе празднующих свою правоту женщин.