Александр Рудазов - Три глаза и шесть рук

— Спасибо за помощь, святой отец, — поблагодарил я, пока мы бок о бок шли по дворцовым ступеням. — Без вас я бы не справился…

— Это мой долг, — неохотно буркнул кардинал. — Ты спас Ее Высочество и меня, я обязан был рассчитаться К тому же королевна просила за тебя… Скажи-ка, демон, а правда ли, что ты христианин?

— Чистая правда. Это вам миледи Лорена сказала?

— Сказала… хотя я ей, признаться, не поверил… Так ты и в самом деле веруешь в Господа? Ты же демон!

— Верую в Бога Отца, и Сына, и Святаго Духа, и ныне, и присно, и во веки веков, — перекрестился я. — Аминь.

— Необычное толкование, — пробасил дю Шевуа. — Но по сути верно. Однако сего мало, чтобы считаться истинным христианином. Ты немедля пойдешь ко мне на исповедь и сознаешься во всех своих демонских грехах, не то безжалостно отлучу от Церкви!

— Да что вы все угрожаете-то? — обиделся я. — Исповедь так исповедь, я не против… Ваше Высокопреосвященство, а почему вы так одеты-то… бедно?

— Скромность и воздержание, сын мой, скромность и воздержание! — назидательным тоном сообщил кардинал. — Все мы дети одной Церкви, что император, что последний поденщик…

После успешного подавления бунта и уборки на скорую руку дворец постепенно отходил ко сну. Со двора еще доносился шум — там восстанавливали обрушенные ворота и жгли мертвецов, а здесь, во внутренних помещениях, вновь воцарились тишина и темнота.

— Святой отец, а вы не знаете, куда подевались Сигизмунд с Лореной? — поинтересовался я, когда мы вошли в совершенно пустой тронный зал. Мертвых наемников уже успели убрать, хотя пятна крови все еще виднелись.

— Грешить пошли… — укоризненно покачал головой кардинал. — Человек — существо несовершенное, слаб он пред соблазнами мирскими. Особливо если человек юн и неразумен, как эти двое…

Я только вздохнул. Да уж, теперь Сигизмунд, как честный человек, просто обязан будет жениться…

— Становись на колени, демон, и открывай мне свою душу всю как есть! — потребовал кардинал, усаживаясь на низенькую скамеечку. — Многих убил ты сегодня, нужно немедля отпустить тебе грехи, иначе долго придется их замаливать, ох долго…

Я послушно опустился на колени. Несмотря на свой явный фанатизм и манеры, которые больше подобали какому-нибудь русскому попу-расстриге или разбойничьему отцу Туку, нежели кардиналу, прибывшему непосредственно из Ватикана, дю Шевуа вызывал у меня симпатию. Хотя бы потому, что он не плевался в мою сторону только по той причине, что я не человек.

— Святой отец, а какие новости в Ватикане? — поинтересовался я. — Я слышал, предполагалось, что Папой станет некий эль Кориано…

— Величайший грешник со времен Атталика! — тут же вспыхнул кардинал. — Святейшему Синоду были представлены доказательства его нечестивости и криводушия в делах веры! Его принародно лишили сана и отправили в изгнание в земли диких трегонтов! А Папой стал кардинал да Луко и уже успел проявить себя с самой лучшей стороны. Первым же указом он вновь вернул нечеловекам право молиться в церквях и принимать христианство, буде они того пожелают. Он отправил посольство к эльфам, чтобы умолить их не судить о всех людях по лже-Папе Джулиану. Он вернул гаргулий в Ромецию, и теперь крыши соборов снова пребудут в чистоте, ибо люди в силу своей бескрылости не могут очищать их должным образом… Но ты отвлек меня, грешник! Начинай свою исповедь и не тяни время — Господь все видит!

Я послушно принялся рассказывать кардиналу обо всем, что случилось в моей жизни за те два месяца, что прошли с тех пор, как я вылез из репликатора. Признаться, я боялся, что большую часть рассказа он просто не поймет, но, к моему удивлению, дю Шевуа оказался на редкость толковым попом.

— Правильно, — строго кивнул он, когда я рассказал об убитых мной мертвецах. — Неча трупам по земле ходить да живых людей харчить — грех это великий! Если мертвец ожил с позволения Господа, так Господь вернет ему душу, и будет он питаться не человечиной, а той же пищей, что и добрые христиане. А коли не Господь тут постарался, но Ррогалдрон — убить сего мертвеца, вот что следует сделать! Отпускаю тебе сей грех…— Тоже верно, — согласился он, когда услышал о том, что я пытался помочь Палачу. — Коли раскаялся сей несчастный в грехах нечаянных да пожелал изгнать бесов из души своей, твой священный долг ему в этом помочь. Все мы люди, все человеки… Отпускаю тебе сей грех…

— Про это уже знаю, — сообщил дю Шевуа, когда речь зашла о спасении Лорены. — Поступок, достойный верного рыцаря Господа нашего. Дракон, конечно, тоже творение Божье, но, поедая добрых христиан, он заслужил свою участь. Отпускаю тебе сей грех…