Александр Рудазов - Три глаза и шесть рук

Когда досадная помеха в виде союзников исчезла из непосредственной близости, я завертелся втрое быстрее, увертываясь от чужих ударов и нанося свои. Мои когти крошили мародеров в мелкий фарш, хвостовое жало летало в воздухе подобно разъяренной пчеле, а плевки уже успели ослепить добрый десяток врагов и порядком повредить пол. Правда, запас кислоты постепенно иссякал, но это и нестрашно — наемники тоже начали убывать.

Те, кто все еще оставался в живых, наконец-то догадались, что здесь им ничего не светит, и решительно поперли на выход. Собственно, они бы сделали это уже давно, но вот беда — весь бой вплоть до нынешнего момента занял всего лишь несколько минут. По-моему, со стороны меня даже не было видно — с такой скоростью я мелькал по залу. Разбушевавшийся смерч с когтями, вот чем я стал… Между нами, гоблинов убивать очень легко — достаточно одного укола в шею, чтобы мелкий гуманоид упал замертво. Людей немного труднее — человек выше, сильнее и выносливее, Но самое сложное — это тролль. Гиганты порядком уступали мне в скорости и вооружении, но зато превосходили в мускулатуре. Если от человеческого и гоблинского оружия я даже не уворачивался и этим неопасным для меня врагам снисходительно позволял пытаться проткнуть мою шкуру, то троллей волей-неволей приходилось остерегаться — удачным ударом булавой любой из них вполне мог сломать мне руку или ногу.

Последнего из наемников я настиг уже на выходе, проткнув его хвостом насквозь. И в зале наступила тишина…

— Господи, прости этих грешников, ибо не ведали, что творили! — пробасил монах, лично крестя каждого из усопших. Всех — даже троллей с гоблинами.

— Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь, демон Яцхен… — благодарно кивнула Лорена, слезая с трона.

— Благодарите принца и святого отца, — прохрипел я, безуспешно пытаясь отчистить себя от крови и внутренностей наемников. Кровь троллей оказалась голубоватого оттенка, как у самых что ни на есть благородных особ. Если бы не они, к моему приходу было бы уже некого спасать…

Лорена вспомнила о том, что на свете существует Сигизмунд, и тут же ужасно забеспокоилась и кинулась ощупывать его на предмет ранений. Тот в свою очередь крайне деликатно, но очень настойчиво принялся ощупывать ее — убедиться-де, что прекрасную королевну не задел случайный болт или стрела.

— Грех-то какой… — неодобрительно пробурчал монах, глядя, как медицинский осмотр медленно, но верно переходит во что-то куда более интимное. — Хоть бы покойников постыдились, охальники! Нашли время — там сейчас ворота сломают, а они…

— Ворота?! — опомнился я. — Блин, да что же я — мятеж-то еще в самом разгаре! Миледи, Твое Высочество, святой отец, вынужден вас покинуть…

Я сиганул в окно, уже в прыжке раскрывая крылья. Никогда не подавлял бунты — интересно, как это вообще делается?… Ладно, на месте разберемся…

За то время что я разбирался с мародерами во дворце, обезумевшая толпа успела доломать ворота и частично перебить, частично разогнать охранявших их гвардейцев. Однако когда я со всего разгона впечатался в землю прямо перед ними, толпа как-то очень быстро перестала быть обезумевшей и стала очень даже рассудительной. Передние резко затормозили, и на их лицах нарисовался испуг. Задние все еще напирали, но уже как-то неуверенно. Один только епископ никак не желал успокаиваться, продолжая орать что-то насчет того, что царь-де не настоящий.

— Смерды!!! — как можно более грозно прохрипел я, выпучив на них все три глаза. — Холопы!!! Быдло!!! Всех запорю!!!

Народные крики постепенно начали затихать. Где-то в отдалении послышался детский плач.

— Это опять ты, исчадие Голюса?! — возопил епископ, наконец-то сообразивший, что его уже никто не слушает. — Как ты посмел сюда вернуться?!

— Угу. Это вы мне говорите, ваше преосвященство? — подчеркнуто удивленно уточнил я. Теперь, когда толпа как-то сама собой успокоилась, я уже не собирался надрывать горло. Чай, не казенное. — Лучше скажите-ка мне, что вы здесь устроили? Тебе что, моча в голову ударила, дух святой?! Может, оторвать ее, к такой-то матери?!

— Демон! — возмущенно выкрикнул епископ.

— Зато непьющий, — отпарировал я. — Посмотрите на себя, падре, от вас же за версту винищем несет!

Тут я, конечно, наврал — пьяным епископ отнюдь не выглядел. Более того, я лично мог бы поспорить на собственный хвост, что он вообще не пьет ничего крепче родниковой воды.