Юрий Иванович - Найти себя

Оказывается, я не на ступеньке стоял! И не на возвышении! А на некоем узком, в виде короткой доски, каменном уступе. Всего сантиметров сорока – сорока пяти в ширину и в длину чуть более метра. И самое жуткое: этот выступ находился на высоте пятнадцатиэтажного дома!

Понятно, что у страха глаза велики, но точно такая же высота меня пугала, когда я однажды, будучи в гостях с родителями, вышел на балкон-лоджию пятнадцатого этажа. Но там были перила, да и вся лоджия оказалась застекленной. А здесь!..

Вот и не верь предчувствиям! Попади я сюда в ТУ ночь, никакие чудеса равновесия или эквилибристики меня бы не спасли от падения вниз. В ТУ ночь я не погиб чудом! Да и сейчас закрытие глаз иначе чем чудесным наитием или счастливым знамением назвать трудно. То есть самый опасный участок я вроде как прошел. Но что дальше?

Весь содрогаясь от колотящего меня страха, я посмотрел опять направо и, несколько успокаиваясь, впал в некоторое уныние. Круглая каменная площадка метров пяти в диаметре, обставленная по кругу одинаковыми каменными блоками, разве что на противоположной стороне точно такой же, нависающий над пропастью каменный выступ. Вот тебе и тоннель! Вот тебе и межгалактический лифт! Оказывается, я каким-то чудом попал на вершину жутко высокой, каменной башни. И, судя по нескольким грудам разносезонной одежды, Грибник именно здесь и переодевается для предстоящего путешествия, вернее, перехода по нашему лесу в сторону скальной гряды.

Теперь следовало успокоиться, сбросить с себя тяжести, тщательно осмотреться, обдумать увиденное и решить, что делать дальше. С первым пунктом я справился, стараясь не смотреть налево, в пропасть. Второй пункт дался намного тяжелее: мои ножки оказались не в силах так долго держать огромную тяжесть и практически поджались под тельцем. В результате такого физического недостатка меня с рюкзаком в прямом смысле этого слова заклинило между блоками. Мало того, упершийся в камень живот так сдавил диафрагму и поджал легкие, что я стал задыхаться. Словно наколотому на булавку жуку, пришлось смешно сучить ногами, обдирать пальцы рук об камень и с каждым разом ёкать все тише и пессимистичнее. Как я вообще выпал из этого дурацкого «клина», так и не сообразил, но, грохнувшись направо, минут пять просто валялся, приходя в себя и укоряя в собственной тупости. Досталось проклятий и моему покалеченному организму, неспособному действовать в таких простых ситуациях. Вот было бы смеху, посмертных издевательств и оскорблений, если бы девчонки или Грибник меня нашли здесь посиневшего и умершего от нехватки воздуха! Уж про торчащее наружу хозяйство и вспоминать не следует.

Но именно с попыток обезопасить чуть ли не самое ценное, что у меня кроме мозга осталось, я и приступил к осознанным действиям: спрятал часть тела, застегнул ширинку и даже простонал с блаженным удовлетворением. И только после этого стал выбираться из лямок рюкзака и сбрасывать с себя все остальные прибамбасы. Мотоциклетный шлем тоже скинул, понимая: раз груды одежды здесь лежат вне всяких баулов или коробок, то, значит, агрессивных пернатых вокруг этой башни и в помине нет. Да и ни единого пятнышка помета не наблюдалось. После чего смочил пересохшее горло водой из фляги и приступил к осмотру окружающего мира.

Начал с панорамной съемки видеокамерой. Вдруг потом пригодится? Затем достал бинокль и уже с его помощью стал рассматривать все детали. Понятно, что следовало изучить первоначально основание башни и само место, где она стояла. В этом, казалось бы, простейшем действии мне здорово мешал непреодолимый страх: стоило только встать в створ между блоками, как меня начинало трясти и колотить от переживаний. О том, чтобы сделать хоть шажок по уходящим над пропастью выступам, и речи не шло. Пришлось включать логическое мышление, а оно уже подсказало обвязаться имеющимися у меня веревками, накинув сразу две страховочные петли на противоположные блоки площадки. Получилось! Теперь, опираясь локтями на наружные края ограждающих блоков, я мог рассмотреть, что творится у подножия башни.

И сразу на первой минуте обнаружил бренное тело. Вернее, не само тело, а то, что от него осталось: изломанная высохшая мумия! Самое интересное, что идентифицировать тело мне удалось чуть ли не с первого взгляда. Слишком уж хорошо мне запомнился деревенский дурачок Яшка в последний раз перед его «уходом» и та одежда, что на нем была. Замеченный чуть позже между камнями черный картуз, хоть и сильно выцветший, только убрал окончательно последние сомнения. Да и вся подноготная состоявшейся здесь трагедии стала мне понятна. Усопший «дядя Яков» шагнул в этот мир днем, с открытыми глазами, да еще и в изрядном опьянении. Но все равно как тормоз алкоголь не сработал: слишком уже невероятная пропасть открылась перед взором деревенского дурачка, который в своей жизни наверняка выше крыльца не поднимался. Вот он непроизвольно и отшатнулся назад, вот и оступился. Понятно, что, падая на спину с такой высоты, никаких шансов для выживания не останется. Тут и пословица не сработает: «Пьяным и дурным – везет!» Не повезло.