Юрий Иванович - Найти себя

Мне в тот же час захотелось вернуться в лес, улечься там на траву и спокойно ждать смерти. И пусть весь мир катится в тартарары! И пусть все остальные миры сгинут на веки вечные! И пусть мои озабоченные подруги… Стоп! А ведь эти дуры послезавтра за мной следом попрутся!

Воспоминание о Машке и близняшках резко выдернуло меня из пучины тоски и приготовлений к смерти, заставило поднять голову и прислушаться к окружающему миру. Надо срочно спасать этих шустрых амазонок! Хватит и того, что мои родители намучаются после моей пропажи, зачем же еще и всем остальным горевать.

Может, эта мысль, а может, и настойчивые реплики в мою сторону заставили меня повернуться направо. Там сидели в машине смутно знакомые мужчина с женщиной и твердили:

– Эй, малый! Очнись! – Когда поняли мой осмысленный взгляд, поинтересовались: – Очнулся? Может, тебя в город подвезти?

– В Черкассы? – уточнил я, вставая.

– Да ты и в самом деле артист! – хохотнул мужчина, открывая мне дверь сзади себя, а когда я уселся, более наблюдательная женщина поинтересовалась:

– Так сколько тебе лет?

– Восемнадцатый год, – признался я, вспомнив, что видел эту пару в той самой беседке более часа назад. – А вас как зовут?

– Меня Зоя, а его Геннадий. А тебя?

Ага, значит, та самая веселая парочка, главный персонаж которой выпал спиной на клумбу. Мне веселые люди всегда нравились, и если уж доверять, то в первую очередь им. Поэтому я постарался быстренько в голове составить правильный план предстоящего разговора и начал нужный мне диалог:

– Борис, прошу любить и жаловать. Маленький рост – по причине травмы позвоночника в десятилетнем возрасте. Причина нахождения здесь – последствия сражения со страшными людоедами из другого мира.

– И кто победил в сражении? – со смешком спросил мужчина.

– Можно с уверенностью сказать, что мы. Правда, нам пришлось отступить, но на поле боя мы оставили более пятидесяти трупов. Это только те, какие я увидел.

– Весело живете, молодцы, – одобрила Зоя мой правдивый рассказ. – На какой улице живешь?

– Так это… я и говорю, что отступать пришлось неожиданно, – продолжил я. – А живу я очень, очень далеко.

– И все-таки? Может, нам по пути, подбросим?

– Не верите? Да оно и понятно, я сам всему до сих пор поверить не могу. – На короткое время в моем сознании боролись две идеи, определяя дальнейшую нить разговора, и я все-таки склонился к немедленному звонку родителям. – Послушайте, у меня к вам одна большая просьба. Я даже заплачу. – Достав из кармана пожертвованную купюру, я только сейчас рассмотрел, что это пятьдесят гривен. – Вот! Но мне срочно надо позвонить родителям, предупредить их кое о чем. Иначе могут случиться большие неприятности.

Геннадий переглянулся со своей Зоечкой, пожал плечами и хмыкнул:

– Да ладно тебе, звони бесплатно, не обеднеем, – вынул из нагрудного кармана рубашки мобильник и протянул мне. – А куда звонить-то собираешься?

– В Россию. – Руки у меня затряслись. – Домой.

– О-о! – Это было последнее, что я услышал.

На мои исстрадавшиеся внутренности накатила вторая волна боли. Теперь мне показалось, что каждую мою жилку, каждую вену и каждую косточку раскатывают тяжеленным асфальтоукладчиком. И длительные страшные судороги для меня слились лишь в одно короткое мгновение. Ибо когда я очнулся, то догадался, что времени прошло немало: машина стояла на обочине, мое тельце лежало в густой траве, Зоя обтирала мое лицо прохладной, мокрой тряпкой, а Геннадий с кем-то интенсивно обсуждал по телефону симптомы моей болезни:

– Да, да! Скрутило парня страшными судорогами, весь покрылся потом, а когда выносил его из машины, изо рта полилась слюна с кровью. Не падучая? А что тогда? На рентген? Операция обязательна? Вряд ли это можно делать без согласия родственников, а мы даже его фамилию не знаем.

Хотелось выкрикнуть свою фамилию, но интуиция подсказала, что меня сейчас опять скрутит и опознание моего трупа родственниками мне уже ничего не даст. Следовало немедленно огласить свое согласие на операцию! И как я сразу не догадался?! Современная хирургия творит чудеса, меняют печень и штопают сердце, пересаживают почки и делают из крокодилов «Мисс Вселенную». Так что уж как-нибудь три куска чуждой моему организму материи вырежут без особых хлопот.

Поэтому я захрипел со всей возможной скоростью, потому что деревенеющие губы уже плохо слушались:

– Зоя! Я даю согласие на операцию! Надо срочно вырезать у меня из желудка или пищевода три щита. Это три таких куска ткани величиной с большую ладонь. Они мигают зеленым и, когда их вынуть из тела, начинают противно пищать… О-ох! – Меня уже начало трясти и сворачивать бубликом, когда я сумел выдавить последние слова: – Я за все потом заплачу! Пожалуйста! Спасите меня! Умоляю!