Юрий Иванович - Единение миров

– По поводу торговых операций я постараюсь наведываться в империю как можно чаще. А на это воскресенье мы назначили наш свадьбу.

– Как же так?! Для подготовки как минимум две недели надо!

– Осмелюсь напомнить обещание вашего величества: «В любое время! Хоть завтра!» Не волнуйтесь, у нас масса времени для подготовки. Да и не желаем слишком уж хлопотной и многолюдной церемонии. Как можно скромней хотелось бы, так сказать, в семейном кругу…

Телиан продолжал хмуриться:

– А это уже мое право решать, как и для какого количества гостей устроить церемонию. Тем более что я обещал все эти организационные мероприятия взвалить на столичные службы и дворцовых распорядителей. Нам только осталось согласовать время начала церемонии. Думаю, что в двенадцать часов будет удобно всем и никак не выйдет за рамки традиций любого мира?

Дмитрий и Александра кивнули.

– Я думаю, что вы, граф, заслужили подобающей церемонии, – продолжал император. – Только одно ваше вмешательство в дело устранения из нашего мира черного монолита и возвращение жителей Успенской империи к нормальному существованию позволяет вам жить у нас с любой по многочисленности семьей на полном государственном обеспечении. Со всеми вытекающими отсюда льготами, пенсией и прочими честно заслуженными привилегиями.

– О, как здорово! – восхитился Светозаров. – Уже могу расслабиться и ничего не делать! А после моей кончины графиня Александра продолжит получать мою пенсию?

– Несомненно! Империя Рилли всегда высоко оценивает заслуги своих героев, ученых, целителей и прочих благодетелей. Они никогда и ни в чем не будут иметь от нас отказа!

Дмитрий решил воспользоваться удобным случаем и попросить о милости к матери своей будущей дочери:

– Ваше императорское величество, раз вы так утверждаете, то осмелюсь попросить частичного прощения для одного целителя в ранге Маурьи.

– Да нет проблем! Тем более для Маурьи! – с ходу согласился Телиан. – И тем более, если не требуется помилования. О ком речь, в какой тюрьме и что за преступление?

– И, тем более, что речь идет о женщине, – добавил Дмитрий. – О той самой, которая, скорей, из любопытства попыталась выкрасть из вашей сокровищницы некоторые драгоценности…

– Да чтоб ее! – не сдержался от выкрика император, чем прервал монотонный доклад лорда.

Кивнул – мол, слушаю, и взмахом руки повелел: «Продолжайте в том же духе!»

А потом рассерженный венценосец зашипел на Торговца, переходя на «ты» и отбрасывая вежливый тон:

– Нашел за кого просить! Да эту Хелке растерзать мало! Или совсем с ума сошел?! Она не только меня чуть в могилу не загнала, но и тебя чуть не угробила! Что за странные у тебя просьбы?!

– Ну и зачем так ругаться? – прошептал в ответ Светозаров. – «Чуть» – не считается, тем более, что все сокровища были возвращены до последнего колечка. А виконтесса и так жизнью и обстоятельствами уже наказана преизрядно. И, кажется, осознала все свои прегрешения, обещала исправиться…

– И где эта ведьма?!

– Ваше императорское величество, ну нельзя же так! Надо быть хоть немного милосердным. Мне уже страшно за виконтессу… И вы же обещали!

Телиан скривился, как от лимона, цокнул с досадой языком:

– Знал бы заранее, о ком речь, – утроил бы свою жестокость по отношению к преступникам. А так слишком расслабился и забыл о присущей тебе хитрости.

– Какая тут хитрость?

– Ладно, ладно! Я тебе еще эту Хелке припомню! Но пока считай, что частичное помилование она уже от меня получила…

– И некоторые льготы во время тюремного содержания.

– Мм?! Однако! Странные у тебя просьбы… Ну, ладно, пусть будет так… Когда ты мне ее доставишь?

– Да она уже в столичной тюрьме. Помещена в башню для проштрафившихся целителей. Начальник тюрьмы только и ждет вашего официального подтверждения статуса новой узницы.

После такого известия Телиан Пятый только головой помотал. А его взгляд так и говорил: «И тут меня провел!» Но, по большому счету, его злость на Тани Хелке уже прошла, сокровища, изъятые Прусветом из толщи скалы, были на месте, да и само наказание, пусть и смягченное, преступница заслуженно получит. Так что лучше уже себя выставить милосердным, как и подобает императору.

И он, решительным жестом показав, что вопрос с титулованной узницей исчерпан, перешел к обсуждению проблем, которые для империи мог разрешить только господин Торговец.