Мария Галина - Совсем другая сторона

— Вот уж не знаю, — сказал Xаарт. — Но тут, конечно, в пещерах, в ущельях, в поваленных деревьях всегда может жить кто-то, кого не просто увидеть. Поэтому, когда останавливаешься в каком-нибудь месте, вроде этого, нужно вести себя осторожно. А вдруг ты в чужом доме?

Я невольно вздрогнула.

— Тут кто-то еще есть, ты хочешь сказать?

— Может, и есть. Ты никогда об этом не узнаешь, пока не сделаешь что-нибудь не то.

В котелке, в который Xаарт засыпал какиx-то листьев, закипела вода и я, наконец, смогла немного согреться. Эти клубни и действительно оказались чем-то вроде топинамбура, а моллюски и странные раки тоже были вполне съедобны. Уже когда мы поели и Xаарт сполоснул в реке котелок, я сказала:

— Послушай, ты говоришь, что здесь может кто-то быть. Но здесь действительно кто-то есть. Я сама видела.

— Ну что ты видела? — неохотно спросил Xаарт.

— Что-то в небе. Какой-то летательный аппарат. Xаарт, тут живет кто-то еще. Тот, кто умеет летать на таких штуках.

Он ничего не ответил.

— Xаарт, кто это был?

— Не знаю, — сказал он все так же неохотно. — Может быть, саарги.

— Xаарт, кто такие саарги?

— Никто не знает. Они сами по себе.

— Иx никто не видел? Никто не разговаривал с ними?

Он разозлился.

— Послушай, может хватит задавать вопросы? Ты все время спрашиваешь о таких вещах, о которых никто не говорит.

Значит, я была права. В здешнем мире есть еще что-то, спрятанное под покровом этой примитивной жизни. Что-то очень мощное, пугающее — настолько, что всем остальным удобнее считать, что этого вроде бы и нет. Какая-то фигура умолчания, тень, слабый намек на возможность иной жизни. Где-то, в этом полудиком мире, существовала высокоразвитая цивилизация.

Самое странное, что я тоже была испугана. Мне не хотелось бы встретиться с ними лицом к лицу.

Хаарт неловко сказал:

— Послушай, может ты думаешь…Я хочу сказать, это же ничего не значит. В вашем мире…

Я сообразила, о чем он.

— О, Господи, Xаарт. Я в ваши обычаи не лезу. Мне хватает того, что у меня есть. Ты что же, думаешь, что я буду устраивать тебе скандалы?

Он с явным облегчением сказал:

— От тебя всего можно ожидать. Если ты все время задаешь вопросы, которые задавать не принято…

— Но ведь я же спрашиваю только о том, что очень важно. Неужели ты не понимаешь?

Он не понимал, а я не могла объяснить. Что вопросы почему? и зачем? — очень важные вопросы. Что человек не может жить, не пытаясь объяснить того, что он видит вокруг себя…

Мы погасили костер и забились в расщелину в скалистом обрыве.

Было слышно, как шумит дождь, как хрустит гравий, когда лошади переступают с ноги на ногу. Небо над горами на горизонте слабо светилось и вершины чернели, точно вырезанные из бумаги. Это был не очень уютный мир. Такой же неуютный, впрочем, как и тот, другой. О чудесах и приключениях приятно читать, приятно пугать себя всякими страшными историями когда сидишь под одеялом в теплой комнате, а вьюга стучит в окно. А когда эти самые приключения случаются в жизни, то выясняется, что после езды верхом ноют все мышцы, что ты не знаешь, куда деваться от холода и что у тебя промокли ноги. Я уже вышла из того возраста, когда верят в героизм, завоевание и всякие такие штуки. Я ничего такого не хочу. Мне хватает нормального человеческого тепла, и размеренной жизни, и дома. Тем более, что все это так ненадежно.

К утру дождь прекратился. Над рекой, над каменистым обрывом и зарослями тростника стоял туман — такой, что уже в двух шагах ничего не было видно. Я спустилась к реке, набрала котелок и умылась — вода шла с гор, она была такая холодная…

Лошади отдохнули и шли легко, почти весело. Я почему-то думала, что мы будем держаться речного русла, но Xаарт очень быстро выбрался обратно на каменистую равнину. Теперь дорога вновь пошла под гору. Под ногами опять начало хлюпать, мы въехали в заросли папоротников, они были не очень высокие — всего по круп лошадям. Я поймала себя на том, что скучаю по лиственному лесу, по его мягким, влажным переливам, по нежным шепчущим листьям. Тут всегда было очень тихо.

Дорога наша шла в низину и, наконец, мы въехали в такой лес, которого я еще ни разу не видела. Что-то из учебника палеонтологии. Обычно, на переднем плане таких картинок всегда сидит гигантская стрекоза, но тут никаких таких тварей не было.

Очень крупные насекомые — они ведь дышат трахеями, — нуждаются в более высокой температуре, потому что кислород… ладно, неважно. Словом, я думаю, что на тех рисунках было градусов за тридцать. А тут было не слишком жарко. Просто душно и влажно. Под ногами росли фантастические грибы — огромные, яркие, целые созвездия таких грибов карабкались на коленчатые стволы папоротников и единственный шум тут исходил от наших лошадей. Мне не то, чтобы не нравилось здесь — просто было очень непривычно и хотелось поскорее убраться вон. Но, как оказалось, фактория леммов была именно в этом лесу.